Загипнотизированный зрелищем, Василий, а следом за ним и я, направился к бесконечным рядам пугающих и причудливых, явно не природных образований. Вблизи «капли» оказались намного больше, чем мне виделось издалека, и внутри у них действительно находилось… что-то живое. Возле ближайшего пластичного мешка, всё же напоминающего своей формой дождевую каплю, мы остановились. Я смотрел на то, что находилось внутри, словно сквозь довольно прозрачное и в то же время тёмное, но одновременно жидкое и грязно-серое стекло. Знакомый мне дейнотерий, довольно крупных размеров, пытался отчаянно вырваться наружу, находясь в каком-то странном, вяжущем движения растворе. Он, то поднимал, то опускал короткий хобот, видимо, призывая неслышным криком себе на помощь собратьев. Его ноги неустанно находились в движении. Наверное, до смерти напуганному зверю казалось, что он бежал, бежал прочь из этого страшного места, наполненного угрозой и опасностью, но на самом деле его камера прочно и статично висела в пустоте, лишь содрогаясь своей оболочкой в ответ на движения находившегося внутри пленника.

В соседней капле-камере испуганно замерла пятнистая псевдоантилопа, а рядом с ней томились в ожидании своей, наверняка, далеко не радостной участи множество других животных, как уже виденных мною, так и совершенно незнакомых. Все они были идентичны в своём строении и раскраске, выдавая представителей одного животного мира, единого природного сообщества.

– Зачем они все им сдались? – зашептал Василий, который был не в силах оторвать взор от фантасмагорического зрелища. – Зачем? Для опытов? Генных изменений? Для какого-либо звёздного зоопарка? Для переброски в новый мир? Для пищи? Зачем? Зачем?

Пока Василий собирал в большую кучу массу вопросов, на которые всё равно не смог бы ответить, я заметил неподалёку, в одной из желеобразных капель, фигуру существа, с которым сталкивался совсем недавно. Я решительно направился к нужному мне объекту, шагая уже с некоторым доверием по мгновенно образующимися под подошвами облачками – площадками.

Достигнув своей цели, я остановился. Знакомый мне далёкий предок, один из тех гоминидов, что вчера напали на лагерь, заметив меня сквозь оболочку камеры, замер, настороженно вглядываясь в мои черты. Всё его тело покрывал густой волосяной покров, мощные мышцы при виде меня напряглись, а лицо, принадлежавшее наполовину человеку, наполовину шимпанзе, с далеко выступавшими надбровными дугами, выразительно искривилось в гримасе ужаса и злости. Секундой позже гнев победил страх, и гоминид попытался напасть на меня. Однако, сделав несколько хаотичных движений, он понял, что ему не удастся освободиться от тех оков, которые его опутали, и снова замер. На его «лице» вдруг, освящённое мыслью, явственно проступило выражение надежды. На глазах выступили слёзы и он, вытянув перед собой руки, протянув ко мне. Вполне разумно палеоантроп просил освободить из адской ловушки, умолял молчаливо о помощи!