Иррэ увлеченно метала плетения. Из плит прорастали корни и побеги, прикрывали эльфийку, хлестали по ступенькам как кнуты. Сразу несколько кустов на склонах горы швыряли острую листву и пыльцу, отравленные иглы. С нижней же площадки валил дым, грохотало, слышались крики… Но тылы заклинательница совершенно не контролировала, видимо, решив раз и навсегда покончить с нами. И прогадала.

Первая Печать разбила ее купол подобно тарану, но завязла буквально на расстоянии ладони от спины. Женщина вскрикнула и резко развернулась, широко повела рукой. Повторяя движение, со склонов полоснули лианы, прорубили в ступеньках узкую траншею. Однако меня там уже не было, да и вторая связка Знаков впилась в остатки щитов светлорожденной. И чтобы выжить, ей пришлось отказаться от контроля над атакующими заклинаниями.

Хлопнуло. И сразу повторно. Белый свет раздробил занавесь зеленого, маленькие мошки-Знаки разлетелись как брызги воды и впились в траву, в кусты, в корневища. Растительные чудовища задымились, иссыхая, несколько кустов упали в пропасть, лианы рухнули поперек Лестницы как дохлые змеи.

Я бросил еще одну последовательность символов, повторяющую заклятие Засухи… засухи, конечно, в переносном смысле. Коварное плетение, направленное на отсечение врага от природных потоков Силы. В анналах Серого Ордена упоминалось, что эту волшбу редко удавалось использовать удачно – слишком кратковременно действие. Ею скорее дезориентировали, пугали, отвлекали. Но если подгадать результат превосходил ожидания.

У меня получилось. Сработал и эффект неожиданности, и первые дезориентирующие выпады. Раздалось шипение, вспух огромный антрацитовый пузырь, словно сделанный из смолы, накрыл часть площадки вместе с заклинательницей. А когда лопнул, стало видно, что женщина лежит без чувств: тонкие руки раскинуты по камням, мягкие волосы колышет ветер. Кожаная куртка и брюки потрепаны, в дырах, но ран вроде не заметно, лишь мелкие царапины.

Мия… И не совсем она. Иная прическа, иная одежда, чужой «запах» ландыша и лиственной свежести.

Сам того не замечая, я начал скрипеть зубами. К горлу подкатила горечь, а в душе возникла смесь смятения и ярости. Но прежде чем успел сотворить какую-то глупость, на площадку поднялись братья, Шед. И наваждение растаяло.

Соратники потрепаны, но живы. Вит в коконе защитных заклятий, в руках как змеи извивались и трещали молнии. Аш невредим, лишь зол и растерян. И только демон выглядел хуже остальных: доспехи измяты как бумага, на накидке черная кровь, правая щека свезена до кости – попал под обвал или задело лианой.