– Себя, Александр Григорьевич.

– Ох, нельзя такие вещи старикам говорить… Ничего, я вам тут в «Херродсе» тапочки куплю.

– Где?

– В «Хэрродсе» – слово неприличное такое, обозначает универмаг… С помпончиками. Хотите?

– Да ладно вам…

– Я серьезно. Врачи говорят, кости целы?

– Да. Только опухло все. Мне теперь сорок восьмой размер нужен, Александр Григорьевич.

– Ладно, до свадьбы заживет. Я вам тогда шаровары привезу, для танца живота. Разрешу в них по центру разгуливать. В них можно без тапочек!

– Шутите все…

– А что нам еще делать, лондонским-то гулякам? Чай, не Герцен с «Колоколом»… Значит, вы информацию сняли?

– Да, с сетчатки глаз. Хуснутдинов успел обернуться, увидел его… в последний момент, но не успел среагировать.

– Та-ак… Вы, как и. о., вкатите там выговор, кому надо. Кадрам. Как же они проглядели, что он при поступлении часть информации скрыл?

– Разберемся.

– Как думаете, много он успел слить?

– О последней операции в Париже – успел. А о Лондоне – вряд ли.

– М-да. Абраксас явно перестал им помогать.

– Кто? Я не слышу.

– Это я так… шучу! Отдыхайте. Палата как? Ничего?

– Хорошо. Люкс с телевизором и холодильником. Ребята соки таскают…

– Это кто там таскает, а? Вы там смотрите… а то влюбитесь и женитесь… Тьфу, то есть…