— Вот, — виновато сказала она. — У нас же сомы, в Казахстане… поэтому у меня — про сомы.

— Да будут сомы весьма весомы! — закричал Алексей, одаривая всех стаканчиками. — Ну что? Пьем за Победу, в парке Победы, на технике Победы, закусываем шоколадом «Победы» и запиваем «Салютом»! Ура, ура, ура!

Дурачась, он громко выкрикнул эти слова. Мамаши на скамейках поежились, глядя на компанию молодых людей с осуждением и плохо скрытой завистью.

— А у тебя отлично получилось! — похвалила Майя. — Сразу. Ты стихи пишешь?

— Да, — просто ответила Катя и засмеялась. — Правда, иногда такая чушь получается. Вот, например, вчера:

Майя, Алексей и даже Кузнечик улыбались ликующе. Женщина позвала сына:

— Гриша! Гриша, иди сюда, печеньку съешь!

Карапуз начал слезать с машины, чтобы подбежать к матери, его неловко подхватил Кузнечик, обнаружив робость перед маленькими детьми, и спустил с постамента. Катя дала сыну печенье, переступила на теплом камне босыми ногами и сказала:

— Ну вот, Гриня, мы хоть с тобой вволю погуляли без сандаликов, да?

— А что, не разрешают?

— Да свекровь… Она этого «босячества», по ее словам, не переносит! — вздохнула женщина. — Кутает Гриньку, как не знаю кто. И меня тоже. Вот, достала в своем магазине сабо, а они мне на размер меньше. Ничего, говорит, зато бесплатно! А с кривыми пальцами, мол, жить можно.

Майя посмотрела на ее ступни с едва заметными, но все же красноватыми пятнами мозолей и проговорила:

— Почти белый стих, пардон.

Казашка тряхнула короткими волосами, пошевелила пальцами ног, наслаждаясь свободой и теплом, и вдруг предложила:

— А танцевать давайте?! Я один казахский танец знаю, простой.

— Давайте!

— Отлично! — похвалил Алексей. — Казахский зикр — казаться путь всем будет сбывшейся мечтой!

И они закружились на плитах, перед машиной с воздетыми в небо металлическими направляющими ракетной установки, в жгучем каком-то хороводе и одновременно затейливом, с проплыванием по кругу, образованному движением. Через пять минут в это действо был вовлечен Кузнечик, но скоро устал, одышливо привалился к бетонному краю постамента.

А еще через минуту он вдруг смертельно побледнел и вжался в камень.

— Что случилось? — встревожился Алексей, подскакивая к нему.