– В первую очередь необходимо создать Совет профсоюзов и решить проблему с рабочими, во-вторых – армия и флот, а остальное уже потом.

– Зачем давать этим пролетариям власть? – резко спросил Рэндал Бах.

– Потому что иначе они возьмут ее сами, – усмехнулся я. – Потому что сложился сильный дисбаланс власти. Союз промышленников стал слишком силен, а Ассамблея дворян и Союз магов его не ограничивают. Им проще договориться с ним, а промышленникам легко и просто подкупить магов и дворян. Нужно создать противовес Союзу промышленников. Коллегия гильдий эту задачу уже давно не в силах выполнить.

– И я даже знаю, кого можно за это благодарить, – негромко произнес глава Совета волшебников.

Я проигнорировал его слова.

– Это понятно. Наша армия и флот безнадежно устарели. И мне странно, почему это понятно только мне, старому хрычу, – недовольно проворчал Реджинальд Малькольм. – А не молодежи.

– Молодежи это как раз и понятно, – возразил ему военный из Генералитета. – Так же как и многим генералам и адмиралам, но общество ничего не хочет слушать о реформах.

– Наша армия выиграла войну, – удивился Жиен Доминик. – А вы утверждаете, что она ее проиграла. Конечно, люди не понимают вас. И я в том числе.

– Потому что ты давно пороху не нюхал! Война изменилась, а кто-то полагает, что можно и дальше с шашкой на пулеметы кидаться!

– Совет магов тоже давно пора менять, – вмешался в спор Данте. – Надо ограничить его полномочия и изменить обязанности. Расширить права волшебников, а также встряхнуть наконец кланы и заставить их признать очевидное – мир изменился.

– Как вы далеко хватили, – заметил Рэндал Бах.

– А я согласна с ним, – заявила Эдвина Мак Танхи. – Давно пора задуматься над многим.

Глава волшебников покачал головой, не соглашаясь с ними.

– Кроме этого надо ограничить привилегии дворянства. Дать статус университета Политехническому институту и уравнять его с классическими университетами. Кроме этого, надо открыть доступ во все без исключения университеты страны для всех сословий. А также раз и навсегда поставить точку в правах и обязанностях дворян.

После моих слов на пару секунд наступила тишина. Первым возмутился Жиен Доминик, его слова подхватили военные и сенаторы. Все правильно: пока речь шла об общем, все были довольны, а как только дело коснулось конкретных привилегий…

– Господа, – спокойно произнес Реджинальд Малькольм, – выгляните в окно и скажите – какой сейчас год? Пора признать, что мир изменился. Даже мне, старику, это понятно.

– И что дальше? Нам идти на поводу у деревенщины?!