Первой загорелась управа. Огонь какое-то время капризничал, не хотел разгораться, но, постепенно войдя во вкус, разошелся вскоре в полную силу, зашарил по брошенным кабинетам, пожирая на своем пути все то, что могло бы послужить ему пищей. Прошло совсем немного времени, от силы часа полтора-два, и город Ручане-Нида, и сам рудник, располагавшийся совсем неподалеку от города, превратились в один сплошной пылающий факел. Что будет дальше — Степан смотреть не стал, круто развернулся и пошел прочь.

Поутру он вновь повел сиртей вперед. На этот раз Степан нацелился на один из крупнейших промышленных центров Империи — город Геттинген. Являясь ведущим производителем автоматического и полуавтоматического оружия, что само по себе являлось немаловажным фактором, город этот по сути был еще и важнейшим транспортным узлом. Перекрой они его — и добрая часть Советской Империи Рейха будет фактически отрезана. Не будет поставок продовольствия, снабжение дивизий врага на достаточно длинном участке фронта окажется под угрозой срыва. Ко всему прочему, располагаясь на вершине высокого холма, опоясанный со всех сторон неприступными каменными стенами, построенными еще в те смутные времена, когда Империя была разделена на восемь независимых государств, Геттинген занимал крайне выгодную стратегическую позицию.

Предав огню еще два небольших городка на своем пути — Крестцы и Травемюнде, на одиннадцатый день сирти приблизились к пригороду Геттингена и стали лагерем неподалеку от его стен.

— Ну и как мы эту громадину брать будем? — Клекрий передал Степану бинокль и замолк, не в силах выразить словами всю полноту обуревающих его чувств.

— Не знаю пока.

Они со старостой подобрались к городу совсем близко, желая своими глазами изучить обстановку. Подобраться-то подобрались, но вот путного на ум ничего не приходило. Из полуразвалившейся халупы, выбранной ими в качестве наблюдательного пункта, видно было довольно значительную часть городской стены и один из четырех въездов в город, перекрытый массивными воротами, матово поблескивающими в лучах утреннего солнца.

— Надо же, даже металла на ворота не пожалели!

— Да и камней на стены тоже!

Действительно: стена, выложенная из гигантских каменных глыб, на первый взгляд казалась настолько монолитной, что, будь у Степана пушка, то даже она, возможно, не в состоянии была бы нанести ей серьезного ущерба.

— Клекрий, воропники возвернулись, — Загуня подобрался настолько неслышно, что оба вздрогнули от звуков его голоса, — те, коих ты к воротам у северной стены посылал. Так вот, бают они, что вражины о нашем подходе, скорее всего, загодя узнали.