Аютия улыбалась, держа его за руки. Пары кружились, — и в их движениях была страшноватая грация.

* * *

Отвесные края пропасти, укрепленные сталью, уходили вниз, насколько хватал глаз. Дальний край, — до него было всего метров пятьдесят, — мчался мимо них с огромной скоростью.

Расщелину между ними заполняло силовое поле, мешая столкновениям циклопических плит. Оно гигантским невидимым валом выпучивалось вверх, и лишь с помощью симайа их дети могли попасть с одной плиты на другую. Анмай уже знал, что плиты-плоты вращаются быстрее орбитальной скорости, так что к земле его прижимала центробежная сила, а не естественное тяготение. Айа знали также, что к центру их мира плоты становились всё меньше, а разница в их скорости — больше. У внешнего края размер каменных квадратов достигал тысячи миль. Здесь они были куда меньше, и он с Аютией после нескольких часов быстрой, безостановочной ходьбы, — юные айа не знали никакого транспорта, кроме своих неутомимых босых ног, — достиг ближайшего разделительного рва.

Анмай откинулся на силовое поле, чувствуя его несокрушимую упругость, и посмотрел на девушку. Уже больше месяца они жили вместе. Если он не сбился, до гибели Эрайа оставалось всего восемьдесят дней. Но, похоже, никого, кроме него, это не волновало, и даже его самого, — всё меньше. Хотя Аютия и относилась к нему, как к старшему брату, её любовь была совсем не братской. Вместе с ней думать вообще было невозможно, — разве что потом, когда сил не оставалось уже никаких, и хотелось лишь без конца лежать, вытянувшись. Даже случайный взгляд на какую-нибудь совершенно невинную часть Аютии, — например, на её голую лодыжку, — сбивал его мысли в неприличном направлении, а уж её губы окончательно лишали его возможности соображать. Потом они ели, купались, бродили в окрестностях селения, болтали обо всем, — и так день за днем. Порой Аютия сосредоточенно и подолгу что-то рисовала, усмехаясь неизвестно чему, и не показывая ему рисунков. Анмай быстро привык к здешней жизни, — привык без смущения смотреть на красоту золотых айа, привык видеть каждое утро рядом иное лицо, не похожее на лицо Хьютай… Казалось, что он вернулся в свое детство, — точнее, в мечты о том, каким оно могло быть…

Порой он мог провести целый день на пригорке над детской площадкой, — на детей золотых айа можно было смотреть бесконечно. Анмай знал, что это, — самое прекрасное зрелище, какое только может быть во Вселенной. Если бы он родился здесь…

Но далеко не всё здесь совпадало с его мечтами. Юные айа были на удивление красивы, и красота эта почти не скрывалась, — они ходили босиком, в несложных украшениях, а весь их наряд составляли набедренные повязки, как у парней, так и у девушек. Смотреть на это Вэру нравилось, а вот манеры молодежи нравились не очень. При любом удобном случае мальчишки-айа садились в кружок и обсуждали вечную тему — девчонок. Вэру порой казалось, что речь у них идет о контакте с какой-то негуманоидной формой жизни. Девчонки-айа, стоило им собраться в количестве больше одной, тоже говорили о мальчиках, — и с такой же увлеченно-недоуменной интонацией. Можно было подумать, что мальчишки живут, как минимум, в параллельном измерении. По мнению Вэру, это время куда как полезнее было бы потратить на прямое общение, — но юные айа часто самым диким образом стеснялись и избегали друг друга. Гораздо больше ему понравился обычай устраивать праздники во время гроз, впрочем, нечастых здесь, — он пока видел лишь один, и воспоминания об этом параде красоты грели его душу.