— Ты ни с кем не познакомился?

— Так — нет. Я же Высший… уже целый месяц. Их никто не любит. Впрочем, их формы я не носил, одевался как все юноши здесь, это и удобнее. И мои сверстники кажутся мне… глуповатыми? Нет, неточно. Невежественными… занятыми пустяками… слишком веселыми. И девушки — тоже… Я не нашел здесь никого, с кем мне бы хотелось… подружиться. Я просто смотрел… и на меня смотрели… вот и всё. Я привык к одиночеству, но тут у меня появилось много знакомых… и я узнал много нового…

— Ты не бывал в Старой Фамайа?

— Ещё нет. Хочешь, съездим туда вместе?

— Ага. Говорят, раньше, ещё до Революции, файа могли ездить по всему миру, а теперь… но мы сможем?

— Если тебе не захочется в Тиссен или Суфэйн. Обе Фамайа — твои.

— Учту. Люблю путешествовать. Кстати, такой крепкий парень, как ты, должен уметь драться!

— Я умею… немного. Но мне никогда не приходилось… всерьез. Даже здесь.

— Да? Помнишь, Найте ударил меня, и ты протащил его через всю площадку, и убил бы, если бы тебя не оттащили?

— А где он сейчас?

— Не знаю. Когда нас выпускали, он хотел поступить в военное училище, и наверняка поступит, — он вырос упорным парнем… мрачным, и ещё крепче тебя… и притом, не злым. А ты… бешеный. Ты никого не убивал, а?

Анмай вздрогнул.

— Своими руками — никого. Кроме гекс. У меня на счету их почти сотня. А так… Я нажал ту кнопку… Ревия…

— Да? — Хьютай не удивилась. — Расскажи.

— Нет. Меня просто позвали… я не знал, что делаю. А потом… на всех ядерных испытаниях… это стало традицией…

— Мне нравятся фильмы о них. Это правда так красиво?

Он присвистнул.

— Ты же девчонка! Ты должна любить жизнь, моя будущая мама. А это страшно. Ну, и красиво… очень. Словно солнце светит… ты не жалеешь о тех временах, когда оно было?

— Жалею. Но что мы можем изменить?

— Многое. Когда своей рукой зажигаешь солнце… всесжигающее, яркое… начинаешь понимать. Сто лет назад такое считали совершенно немыслимым, а теперь… понимаешь?