Приглушенный шум толпы вокруг начинает давить на уши, голова пульсирует болью. Я грязная. Я измождена физически и умственно.

Стараюсь оттолкнуть их всех. Их мысли, их чувства. Их тревоги и их страхи. Они кружат возле меня, как невероятное множество ос, привлеченных зрелой сливой.

Я выдохлась. Иссякла. В конце такой длинной дороги на север.

А потом я слышу какой-то шепот прямо у себя за левым плечом.

— Позволь мне попытаться, — говорит Тима. И протягивает ко мне руку. — Дай мне тоже.

Я снова открываю нагрудную сумку и на этот раз достаю бархатный мешочек. Беру нефритовую фигурку и протягиваю ее Тиме, мы сплетаем наши пальцы. Тима целует фигурку, как старик поцеловал свою собаку, и осторожно кладет перед алтарем, рядом с Изумрудным Буддой.

Мы вместе на этом пути. Мы сестры. Придет или нет к нам когда-нибудь нефритовая девочка.

Именно это мысленно говорит мне Тима. И именно это я слышу. Я это знаю, потому что простое действие ощущается как некий самый добрый поступок из всех, что совершались ради меня. Я не могу удержать слезы, поскольку слишком глубоко тронута.

— А теперь мне, — говорит Лукас.

По моим губам скользит благодарная улыбка, когда я целую руку Лукаса и вкладываю фигурку в его ладонь. Он вертит ее так и эдак, будто видит впервые. А потом ставит к алтарю, рядом с остальными.

Мы вместе на этом пути, говорит мне Лукас.

И тут я чувствую, что кто-то слегка похлопывает меня по плечу. Оглядываюсь и вижу с другой стороны от меня Ро. Он тоже протягивает руку.

Мы вместе на этом пути.

Фортис и Биби стоят прямо за спиной Ро.

Я перевожу взгляд с Изумрудного Будды на другие фигурки, выстроившиеся в ряд.

И когда мы сидим вот так, скрестив ноги, в плывущем дыму благовоний, среди мигающих огоньков свечей, окруженные густым ароматом жасмина, и лотоса, и роз, я вдруг испытываю чувство семьи, которого не испытывала с тех пор, как покинула миссию. И некий особый покой, какого, возможно, никогда не ощущала прежде.

И пожалуй, впервые в моей жизни, хотя в этом я не уверена, мне кажется, что я начинаю молиться.