Понсоменер сказал скромно:

– Я же брод нашел?

– К счастью, ты с нами, – заметил я. – Хотя на той стороне могли бы заплатить больше… Но-но, не задумывайся! За правое дело как раз мы!

– А они?

– Естественно, – сказал я с достоинством, – за неправое. Даже вопрос какой-то странный!.. Понятно же, что самые правильные на всем свете – это мы. Вон посмотри на Фицроя! И сразу все ясно.

Фицрой вскрикнул оскорбленно:

– На себя посмотри, морда!

На том берегу всадники, повертевшись у кромки воды, помчались в разные стороны. Как предположил Понсоменер, искать местных, а мы поспешно пошли по прямой от берега.

Был вариант снова нырнуть в лес, что чуть левее, но Рундельштотт посоветовал идти прямо, там руины города, что пользуется дурной славой, потому туда никто не заходит, хотя на самом деле все чудовища, обитающие там, уже вымерли.

Город, как утверждает Рундельштотт, сожгли и разрушили тысячи лет тому, но я потрясенно ехал среди развалин и не мог понять, как уцелела копоть на остатках каменных стен, почему все еще дымятся головешки, а от камня несет жаром…

И почему на окраине города зеленеет трава, даже за городскими воротами пробилась между плитами, а дальше все такое, словно пожар был вчера?

Фицрой, похоже, подумал примерно то же самое, пробормотал:

– А если увидим свежие трупы жителей, погибших тысячи лет тому?

– Не хотелось бы, – ответил я.

Принцесса пропищала:

– Мастер Рундельштотт придумает…

Она запнулась, сама поняла, что не тот случай, когда что-то придумывать надо, а может, и не поняла, а Фицрой, выручая ее, указал на самые высокие развалины:

– Вон там что-то живое…

– Или неживое, – сказал Рундельштотт. – Но шустрое.

Я кивнул.