– Ее берегут, – сказал я, – как зеницу ока. Все берегут и оберегают. И которые за и которые против. В ближайшее время от нас ничего не потребуется, им не до нас. Отдыхайте, не высовывайтесь. А я прогуляюсь, мы же гости, попробую узнать насчет принцессы.

Понсоменер обронил:

– Она в здании напротив, где покои герцогини. Покои герцога на этаж выше.

– Спасибо, Понс, – сказал я. – В общем, я пошел! На прогулку.

Фицрой сказал:

– Я с тобой?

– Охраняй мастера, – велел я. – В разведку толпой не ходят. Вернусь быстро.

Рундельштотт сказал сварливо:

– И выясни, из-за чего там шум.

Я ответил весело:

– Да ерунда какая-нибудь. Например, герцог внезапно приревновал жену, наорал, чего раньше никогда не делал, она тоже орала и визжала, тогда он в ярости зарубил ее, а потом еще парочку ее родственников, что пытались его остановить… Ладно-ладно, чего так смотрите? Уж и пошутить нельзя.

Рундельштотт буркнул:

– Что за шутки у молодежи…

Я кивнул, в самом деле молодежь всегда ужасная, вышел в коридор, там уже сравнительно тихо, шум и крики переместились в другую часть огромного здания или на другие этажи.

Во дворе масса вооруженного народу, многие кричат и вздымают к небу обнаженные клинки. На меня внимания почти на обращают, что любопытно, я осторожно прошелся под стенкой, прислушался, присвистнул. Блин, я же все угадал в точности! Только получилось даже круче, чем замысливал…

На той стороне двора свернул к главному зданию, где на третьем этаже покои герцогини, а на четвертом самого герцога, охрана на входе пропустила, но у лестницы двое скрестили передо мной копья.

– Хозяйские апартаменты, – объяснил один, – посторонним там делать нечего!

– Все люди братья, – сообщил я ему новость. – И хотя брат брату волк, товарищ и друг, но тут что, не слышали о дворцовом перевороте в отдельно взятом замке? Выйдите во двор, послушайте.

Они даже не переглянулись, оба смотрят на меня, но заметно помрачнели, а один сказал недовольно:

– Господские дела нас не касаются.