Тут Охотник поднял голову, и от внимания недоумевающего Волка не ускользнула мимолетная улыбка, тут же исчезнувшая с губ человека, едва тот заговорил.

— Ты никогда не задавал себе вопроса, почему до сих пор привязан ко мне, хотя давно уже перестал быть моим пленником? — спросил он. Волк молчал, и Охотник продолжил: — За время последней Охоты ты тоже вырос; ты стал теперь моим другом, почти одним из нас. И ты почти свободен. Ты создан для охоты, и беглец из тебя, признаться, был в свое время неважный. Поймать тебя не составило тогда большого труда. Теперь же, чтобы избавиться от этого досадного «почти» перед словом «свободен», тебе достаточно лишь в полной мере осознать и принять то, что ты слышал от меня так много раз. Наша миссия состоит в том, чтобы не допускать нарушений мирового порядка, по возможности предупреждая их еще в зародыше. Законы мироздания не должны нарушаться. Для этого мы и призваны. Даже крохотная песчинка, брошенная в нужное время в нужном месте, может стать причиной непоправимых бед. Это Дитя два цикла назад было именно такой песчинкой. Тогда не имело ни малейшего значения, какого оно рода, оно было ребенком — и этим все сказано. При этом исключительно опасным ребенком. Нечасто случается, чтобы такому неразвитому энергетическому созданию, каким является астральное Дитя, открывались практически неограниченные возможности. Она была одним из редчайших исключений. В своем роде гениальным ребенком. Я задал ей условия игры, и она вынуждена была их принять, отдав все силы пассивному противостоянию. И это было достойное противостояние! За все время гона я не только не смог изловить ее, но даже не сумел приблизиться к ней на расстояние, достаточное хотя бы для личностного контакта. Но я сделал другое — лишил ее возможности заниматься произвольной самостоятельной деятельностью в пространствах. Она успевала по большей части лишь наблюдать. Делать выводы. Учиться. И расти… Кстати, тебе, должно быть, неизвестно, что допустимый временной предел Охоты на Дитя — два полных цикла: ведь нам впервые довелось достигнуть этого предела. Теперь, перевалив за него, мы можем считать, что выиграли гон, вне зависимости от того, удастся ей на сей раз ускользнуть или нет.

Охотник замолчал, вглядываясь в разводы облаков на диске планеты.

— Сегодня что — ночь сюрпризов? — холодно поинтересовался Волк. — Ты говоришь — мы выиграли гон? Даже если опять ее упустим?.. Но стоит ли тогда лезть за ней в материю? Не проще ли прямо сейчас положить конец гону?

Волк склонил голову и отвернулся, сам не в силах поверить в то, что подобная крамола могла сорваться с его языка. Кажется, он только что предложил прекратить Охоту. И это — когда дичь уже загнана. И похоже, что он еще дышит. И Вселенная не обрушилась ему на голову.