– Как бы не так, старик, – усмехнулся Ашан.

Альэверак повернулся к Джардиру, и тот кивнул, разрешая. Ветхий Дамаджи простер к Джайану руку, и юнец вдруг растянулся на спине.

– Я убью тебя за это, старик, – прорычал Джайан, стремительно вскочив на ноги.

– Попробуй, мальчишка. – Альэверак принял позу шарусака и поманил его.

Тот оскалил зубы, но в последний момент взглянул на отца.

Джардир улыбнулся:

– Что ж, попробуй его убить.

Джайан растянул губы в злобной ухмылке, но через миг вновь очутился на полу. Альэверак потянул его за руку, медленно давя пяткой на шею.

– Довольно, – сказал Джардир.

Альэверак немедленно отпустил противника и отступил. Джайан встал, кашляя и потирая шею.

– Джайан, даже мои сыновья должны уважать Дамаджи, – предупредил Джардир. – Впредь придержи язык.

Он повернулся к Альэвераку.

– В мое отсутствие Даром Эверама будут править Дамаджи. Ты встанешь во главе совета.

Альэверак сощурился, словно решая, возражать ли дальше. Наконец он низко поклонился.

– Как прикажет Шар’Дама Ка. Кто будет говорить от имени Каджи до возвращения Дамаджи Ашана?

– Мой сын, Дама Асукаджи. – Ашан кивнул в сторону юноши.

Асукаджи еще не исполнилось восемнадцати, но он уже носил белое одеяние, а значит, был достаточно взрослым и для черного тюрбана, если хватит сил его удержать.

Джардир кивнул:

– И если Джайан выкажет смирение, я назначу его шарум ка.

Все взглянули на потрясенного Джайана. Через мгновение он опустился на колено и прижал ладонь к земле – наверно, впервые в жизни.