– Одиночество, – эхом отозвалась Ренна. – Я знаю, что это такое. В нем тоже легко потеряться. В мире полно вещей, в которых можно сгинуть. Это не значит, что нужно всю жизнь сидеть за метками.
Арлен долго смотрел на нее. Наконец он пожал плечами:
Арлен долго смотрел на нее. Наконец он пожал плечами:
– Рен, я не вправе тебе запрещать. Хочешь разрисовать себе руки – рисуй.
– Рен, я не вправе тебе запрещать. Хочешь разрисовать себе руки – рисуй.
Князь подземников еще несколько минут наблюдал за ухаживанием. Брачные игры людей такие забавные! Мужчина явно не разбирается в магии, раз не замечает присутствия мозгового демона и не понимает своих возможностей. Он мог бы объединить людей, но здесь, в глуши, не опасен. За ним можно спокойно наблюдать.
Демон погрузился глубже в мозг женщины, желая побольше узнать о мужчине, но не нашел ничего интересного. Он заставил ее задать вопрос.
– Как ты вернул метки? – неожиданно для самой себя спросила Ренна. Она знала, что Арлен терпеть не может говорить о событиях после побега из Брука.
– Как ты вернул метки? – неожиданно для самой себя спросила Ренна. Она знала, что Арлен терпеть не может говорить о событиях после побега из Брука.
– Я же говорил. Нашел в развалинах.
– Я же говорил. Нашел в развалинах.
– Каких развалинах? Где? – не унималась она.
– Каких развалинах? Где? – не унималась она.
– Какая разница? – рявкнул Арлен. – Это тебе не сказочки жонглеров.
– Какая разница? – рявкнул Арлен. – Это тебе не сказочки жонглеров.
Ренна встряхнула головой:
Ренна встряхнула головой:
– Прости. Не знаю, что на меня нашло. Действительно, какая разница? Мне не следовало расспрашивать.
– Прости. Не знаю, что на меня нашло. Действительно, какая разница? Мне не следовало расспрашивать.