— Вот, собрат, так обстоят дела, — закончил Клеврец весьма доверительным тоном. — И от вас требуется найти этого человека.

— М-да… — пробормотал Милов. — Вы меня прямо огорошили. Боюсь, что это намного превышает мои скромные, а еще вернее — совершенно отсутствующие возможности.

— Да что вы; не смешите меня. Я уверен: вы можете без труда обнаружить его, даже не выходя из этого помещения.

— Как вы сказали — не выходя?

— Вот именно.

— Он что у вас — спрятан в шкафу?

— Ох, ну не надо паясничать… Даю вам пять минут. А тем временем объясню, почему ваше сотрудничество представляется нам важным. Мы собираемся сделать господину Милову интересное и взаимовыгодное предложение.

Мы полагаем, что он на него согласится. Но чтобы у нас была возможность сделать предложение, а у него — принять, необходимо, чтобы он находился в нашем распоряжении. А это возможно только при условии, что не мы отыщем его, а он сам… понимаете?

— Не вижу разницы.

— Она огромна. Если мы — или другие силы — берем его, то он — преступник, попадает в ведение органов правосудия, и заполучить его в таком случае, вырвать, из их когтей будет весьма затруднительно, а может быть и вообще невозможно. Как и в человеческом обществе, достойный друг, различные силы и ведомства постоянно тянут одеяло каждая на себя; для судейских это был бы повод к прекрасному, громкому процессу с международным резонансом; шутка ли — на нашей территории схвачен русский разведчик и диверсант! Для политиков — возможность еще более обострить отношения со страной, гражданином которой Милов является. У нас же — свои интересы. Но мы, увы, не всесильны. Вот вам наша исчерпывающая мотивировка. Сосредоточьтесь, можете закрыть глаза, подумайте, как следует — и представьте мне этого Милова. После этого поведем дело дальше.

«То есть, откровенно предлагает сдаться — и вполне понятно, почему: если я делаю явку с повинной, то для моих нанимателей и для всех остальных меня более не существует, я сгорел синим огнем; после этого я остаюсь целиком в распоряжении Клевреца и его хозяев, и уж тогда придется отплясывать под их дудку, выкидывать самые сумасшедшие коленца…»

— Мне сложно сосредоточиться и думать, — сказал Милов, — не зная, какого рода предложение может быть сделано Милову в случае, если я действительно смогу представить его вам. Коли вы так хорошо осведомлены о нем, то понимаете, что он не на всякое предложение пойдет — даже под очень сильным прессингом: я же в этом случае попаду в неловкую ситуацию.

Экс-сослуживец, казалось, задумался; во всяком случае, он молчал около трех минут.