– Пайпер, мне на все это наплевать. А вот на тебя не наплевать. И на детей тоже. Они мне не родные, но я так к ним привязалась, что… Проклятие! Ладно, не важно. Какая-никакая, а мы теперь семья. Но я буду очень признательна, если ты не будешь больше посылать мне беспризорников.

– Я думал, с Лилой не было осложнений.

– Не было. Она очень помогает, особенно с Вэли. Но ее ведь тоже надо одевать и кормить. А твои дружки не очень-то ради меня расщедривались.

– Завтра я этим займусь. Будешь купаться в деньгах. Я же не зря столького добился.

Еще завтра после всех неприятных встреч предстоял семейный ужин с Муньеро Делари и Кловеном Фебруареном. И возможно, с Герис.

Несмотря на все волнения, Хект уснул и спал спокойно и без кошмаров.

На этот раз Хьюго Монгоз соображал гораздо лучше. Хект даже удивился, чем весьма его позабавил.

– На меня иногда находит, главнокомандующий, – сказал патриарх. – Я стар почти так же, как этот мир, но когда миллионы людей рассчитывают на твое заступничество перед престолом Господним, поневоле приходится собирать себя в кулак.

Хект ответил какими-то дежурными любезностями.

– Тебе здесь не по себе.

– До этого я бывал в Кройсе лишь однажды. Очень недолго. Безупречный был уже почти невменяем.

Монгоз, или же Бонифаций VII, выгнал из комнаты всех своих приближенных и велел главнокомандующему воздержаться от обычных церемоний.

– Почти? Слишком уж ты великодушен. Но перейдем к делу. Надолго мои сторожа меня не оставят. Уверен, слухи до тебя доходили. Некоторые распустил я. Многие родились сами. Так вот, заверяю тебя: я действительно намерен очистить Коннек от сонмищ теней, которые нашли там прибежище в последние несколько лет. И не намерен насаждать там ортодоксальную епископальную веру. У церкви и так уже достаточно врагов, новые ей не нужны. Еще я намерен заключить мир – не только с Коннеком, но и с Вискесментом и с нашими восточными родичами.

На лице у Хекта отразилось такое неприкрытое удивление, что старик усмехнулся.

– Я действительно совсем другой патриарх, – заявил Монгоз. – И весьма удивлен, что стал им. Много лет назад, помнится, мне казалось, что я слишком уж здраво мыслю, чтобы меня приняли в коллегию. Итак, я собираюсь воспользоваться тем скудным временем, которое есть у меня в распоряжении, и реформировать мою церковь, чтобы спасти ее от уничтожения.

– Чересчур жестко.

Старик ударился в пространные рассуждения. Что-де его окружают неисчислимые чиновники с воображением как у кирпича, только и делают, что предаются пустым мечтаниям, вечно твердят: «Потому что так поступали всегда!» И плевать им, что мир стремительно меняется, плевать, что верующие не намерены больше терпеть порочных пастырей.