– Отдыхать буду в гробу. К тому же сегодня мне нужно закончить пораньше. Вечером меня ждет в своем особняке принципат Делари. Хорошо бы не опоздать.

Пениталь, бротский дворец Граальских императоров, размерами уступал разве что Кройсу, дворцу Чиаро, Кастелла-доллас-Понтеллас да еще нескольким полуразвалившимся громадам, которые остались в Броте еще с древних времен. Сам Пениталь был одного возраста с Граальской Империей. Эту каменную махину возвели на месте тюрьмы, а еще до тюрьмы там находилась гладиаторская школа, где обреченных сложить свою голову на арене воинов обучали умирать красиво. Название дворца происходило от какого-то древнебротского слова. И связано оно было с неприязнью к наместникам императора в вечном городе.

Хекта провели в огромный зал, где ждал мажордом. Перед этим ему пришлось пройти через несколько постов браунскнехтов, и после каждого такого поста в сопровождавшей его свите телохранителей становилось на одного человека меньше. Когда мажордом повел Хекта в ту часть дворца, где ожидал посол, рядом с ним уже оставался только Мадук.

Однако и ему пришлось остановиться перед дверью. И надеяться, что северяне побоятся спровоцировать войну и не выкинут какую-нибудь глупость.

Переступив порог, Хект заметил в дальнем углу длинной, узкой и весьма богато обставленной комнаты Ферриса Ренфрау.

– Сегодня все являются на встречи, назвавшись чужим именем.

– Неужели? – удивился Ренфрау.

Хект рассказал ему о своей беседе с Ринпоче. Быть может, в империи заинтересуются намерениями Анны.

– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Ренфрау. – Я не собираюсь принуждать тебя действовать в интересах империи. Не напрямую. Мы и так нарадоваться не можем нынешнему положению дел.

Он серьезно или шутит?

– Просто хотел передать тебе приглашение на свадьбу императрицы и короля Джейма Касторигского.

– Опять?

– Опять. В этот раз она состоится. Чтобы в Диреции не случилось очередного потрясения.

– Зачем?

– Зачем устраивают эту свадьбу? Или зачем тебя позвали?

– Зачем меня позвали?

– Не знаю. Императрица захотела. Меня ее желание удивило. Видимо, тут приложил руку кто-то еще.

Хект и бровью не повел. Он понятия не имел, что именно известно Ренфрау. Между Альтен-Вайнбергом и теми краями, куда заносила его судьба, иногда пролетали письма.

Каменное выражение на лице Ренфрау говорило о том, что известно имперскому шпиону больше, чем следует. Возможно, кое-что он даже читал. Хотя, даже если какое-то письмо и попало в чужие руки, в нем не было ничего такого, что скомпрометировало бы автора.