После того письма, которое доставил капитан браунскнехтов, забравший потом Драго Прозека, Элспет больше не рисковала. В изгнании она выучилась осторожности.

– Вам придется передать приглашение официально, через святейший престол, – сказал Хект. – Патриарх должен меня отпустить, чтобы я смог приехать на свадьбу. В это время я буду уже сражаться с Орудиями в Коннеке.

– Может, встретишься с королем Джеймом – он как раз через Коннек поедет.

– Вполне вероятно.

– Ты выяснил, откуда взялась девочка, которую ты привез из Сонсы? Та якобы племянница или дочка – или как ты там ее представил в той таверне?

– Она оказалась просто искусной лгуньей – убедила девиц из борделя, что ее похитило особое ведомство. А на самом деле в бордель ее продала родная мать. А зачем вы здесь? Приглашение можно было передать и без участия печально знаменитого Ферриса Ренфрау.

– Печально знаменитого?

За спиной у имперского шпиона на мгновение замаячил старик в коричневом плаще. Ренфрау в тот момент пристально смотрел на Хекта. Он стремительно развернулся, потом еще раз.

– Что это было?

– Что именно?

– У меня за спиной. Что-то произошло. Ты смотрел прямо туда. Расскажи.

– О чем это вы? – ответил Хект, сделав изумленное лицо. – Если у вас ко мне все, я пойду. Очень много действительно важных дел. У нынешнего патриарха весьма серьезные планы на свое войско.

Однако Феррис Ренфрау уже потерял всякий интерес и к Пайперу Хекту, и к самой встрече с патриаршим главнокомандующим, которой так добивался. Он был полностью погружен в разгадку неожиданной тайны.

– Куда же девался Оса Стил? – пробормотал Феррис. – Почему я не получаю от него вестей?

Хект не ответил. Ведь вопрос-то был обращен не к нему.

Девятый Неизвестный снова показался на мгновение, ослепительно улыбнулся и показал два поднятых вверх больших пальца, заставив Ренфрау снова крутануться на месте.

– И снова встреча с послом закончилась раньше, чем я планировал, – удивился Мадук.

– Этот совсем спятил.

– Если, мой господин, судить по тому, что я в последнее время наблюдаю, то весь мир спятил. А значит, нам, троим или четверым вменяемым на всем белом свете, надо бы браться за работу, чтобы зло окончательно не восторжествовало.