Морхольд, несколько раз еле удержавшись на ногах, выехал на следующий курган. Глянул вперед и оторопел. Он никак не должен был так быстро добраться до цели и даже чуть промахнуться. Но так оно, судя по всему, и вышло. Пусть и заметенная снегом, но перед ним, понизу, лежала черным языком ровная широкая гладь. И пропадала вдали, изгибом уходя с левой стороны за курганы.

Цимлянское водохранилище, больше здесь раскидываться нечему. В таких масштабах и такой величины. Если, конечно, дирижабль не отнесло к Волге. И вот тогда проблем у него становится больше.

Ладно, черт с ним. Стоило выйти к открытой полосе? Непонятно. Если берег ровный, то ехать получится лучше. Тем более, как и на Волге у Самары, вдоль реки запросто можно найти если не домишко рыбаков, так лодку или еще что-нибудь. И залезть внутрь, закрыть щели всеми имеющимися вещами и попробовать согреться. Если рядом будет что разжечь. И наплевать на преследователей. Помереть от холода ему хотелось намного меньше.

Жалко, конечно, что мороз не ударил на неделю раньше. По льду он бы прокатился.

Морхольд осторожно, боком, подступил к спуску. Присмотрелся, стараясь увидеть какую-либо помеху. Сломать себе что-то, катясь вниз кубарем, не хотелось. Но… вроде бы чисто. Хренов спуск, хоть лыжи снимай. И тут он замер, вглядываясь вперед. Черт, придется спускаться. На лыжах и побыстрее.

Хотя теперь это его даже порадовало. Вдоль темного языка, уходящего далеко к горизонту, двигались темные точки и что-то длинное, несколько штук между ними. И никаких огромных волчищ Морхольд не заметил. Только собак, явно тянущих какие-то то ли сани, то ли волокуши.

Он оттолкнулся и полетел вниз. Именно полетел, понимая всю свою ошибку. Ветер, только-только прекративший бить в лицо, радостно откликнулся на его невысказанную просьбу «а если повторить?». Врезало так, что дух вышибло. Несколько раз его многострадальные лыжи отрывались от склона, заставляя сердце ухать в желудок и тут же подпрыгивать назад. Морхольд еле держался, чтобы не заорать. И последней мыслью перед тем, как его подкинуло перед самым берегом, оказалась очень простая идея: а на хрена молчать?! Люди же! Но он не успел.

Морхольд не мог знать о ледяных языках, наросших в десятке метров от воды после бурана. И напоролся именно на такой. Красиво взлететь у него не срослось. Наверняка со стороны смотрелось крайне идиотски. Но зато он ощутил самый настоящий свободный полет. И приземление. Мелькнула луна и звезды, смазываясь в полосы. Его перевернуло. Удар. Темнота. И пропадающее во мгле верещанье чудом не раздавленной Жути. Чернота…