– Угоднее для Аллаха тот, брат, кто, видя несправедливость, сражается с ней, где бы он ее ни видел…

– Я ищу амира Ильяса, – сказал Сулейман.

– Ильяса-праведника?

– Он жив?

– Да, он жив, хвала Аллаху, и делает то же, что и всегда. Если ты знаешь, где это, ты без труда найдешь путь.

Сулейман поклонился:

– Рахмат, брат.

– Пусть Аллах сопровождает тебя в пути…

Они тронулись в путь дальше, и под вечер достигли того места, где надо было оставлять машины. А пройдя по тропе под прицелом искусно замаскированного пулемета, увидели и самого амира Ильяса. Тот стоял на тропе, придерживая рукой свою снайперскую винтовку «СВД», с которой не расставался…

Амир Ильяс так и продолжал жить в той же палатке, в которой он жил, когда все это начиналось, только постелил за землю старый ковер – и все. Около палатки было костровище и что-то вроде печи, на которой он готовил еду. Тут же стояла жаровня, которую можно было взять в палатку, чтобы согреваться холодными ночами.

Аллах свидетель, никто из амиров не жил так бедно, как амир Ильяс. Он напоминал ансара Абу Зарра – когда правитель послал ему триста динаров, он отослал их ему обратно со словами: неужели ты во всем государстве не нашел человека более нуждающегося, чем я?

Еда тоже была скудная – похлебка, лепешки, немного мяса…

Когда они поели, амир Ильяс рассадил их кружком – только командиров. Спросил:

– Теперь расскажите мне о том, что происходит. Только правду, и пусть Аллах будет свидетелем вашим и моим словам…

Пацаны молчали.

– Все так плохо?

– Да, эфенди, – сказал Сулейман, – все очень плохо.

– Можешь больше не говорить мне «эфенди», – сказал амир Ильяс, – потому что ты и вы все сражались на джихаде. Теперь вы можете звать меня «ихва», брат.

– Из уважения к вашему возрасту я не могу так вас звать, эфенди, – сказал Сулейман.