Я шел по рядам, охрана шла за мной и вокруг. То, на что я указывал пальцем, проверялось дозиметром и перекочевывало в мешок, один из сопровождающих рассчитывался с продавцом, не торгуясь. Я был как полевой командир – бородатый, в очках, в дорогой униформе и с коротким автоматом на груди. И все это как будто происходило на базаре в Грозном в девяносто пятом.

Долгий путь мы с тех пор прошли…

Грозного больше не было, и Чечни не было – был Аух. Если выберусь живым из этой терки – обязательно там побываю.

Впереди мелькнула пестрая, черно-белая арафатка…

На улице, когда грузили мешок со снедью, я сказал охранникам:

– Сейчас подойдет нищий. Я прогуляюсь.

Старший смены кивнул. Обстановка была напряженной, снова появились смертники-шахиды. О таком следовало предупреждать, иначе могли пристрелить.

Я направился вниз по улице, машины со скоростью черепахи тронулись вниз на одних электрогенераторах, бесшумно.

Роу появился снова из проулка. В арафатке.

– Ас саламу алейкум, добрый господин, – сказал он и, понизив голос, продолжил: – Тебе стоит держаться подальше от Ильяса Намангани и того, что он делает.

– Это угроза? – осведомился я.

– Дружеское предупреждение. Тебе привет от сэра Тимоти.

– Да, кстати…

Я достал бумажник, отсчитал еще денег.

– Передай это ему, как увидишь.

– Что это?

– Возврат долга. По курсу тут примерно правильно. Конечно, это не конвертируемая валюта, но думаю, он не будет против.

Роу спрятал деньги в карман.