Дав коню пару часов на отдых и еду, я снова запряг вороного, и мы отправились дальше. Мои домочадцы продолжали спать, даже не шелохнувшись.

По карте где-то здесь Волга делает изгиб, может, пересесть на судно? В общей сложности верст двадцать от Нижнего уже отъехали. Искать кинутся в первую очередь по дорогам, поэтому риск встретить погоню на воде ниже, да и разбойников на дорогах больше. Этих гоблинов водилось по дорогам немало, а учитывая, что, кроме меня, защиты у телеги и семьи нет и ценность груза очень велика, приходилось держать в уме и это обстоятельство.

Показалась встречная телега. На облучке сидел крестьянин, одетый, несмотря на теплый денек, в зипун. Я остановил коня, поздоровался.

– Далеко ли до реки, земляк?

– Да тут, за горкой, не сворачивай никуда – прямо в нее и упрешься.

– Деревня или село там есть?

– Как не быть – большое село, одних домов два десятка да церковь.

– Спасибо, удачного дня.

– И тебе того же.

Домочадцы мои от разговора проснулись, а я дернул вожжи, и мы тронулись дальше. Конь с трудом втянул телегу на взгорок, я даже спрыгнул с телеги и пошел рядом – ноги размять, телегу облегчить. Оглянувшись назад, я увидел вдалеке две точки, пыль. Не конные ли догоняют? Я взял коня под уздцы, завел в лес, сломал пару больших веток и прикрыл телегу сзади. Предупредил своих:

– Похоже, погоня! Сидите тихо, как мыши – ни звука, что бы вы ни услышали. Даст бог – обойдется, не повезет – уж с двумя-то я справлюсь.

Схватил старую дерюжку, что валялась на облучке, накинул на себя, лицо вымазал грязью и в довершение – снял с себя сапоги. На голову натянул шапку по самые уши.

Я вышел на дорогу и медленно пошел навстречу приближающимся всадникам.

Теперь уж точно было видно, что на верховых не было красных стрелецких кафтанов. От сердца немного отлегло – не хотелось бы мне рубиться со стрельцами.

Похоже, я стал выглядеть как престарелый нищий. Твою мать – а оружие? Кистень по-прежнему был в рукаве, сабля висела на поясе.

Я расстегнул пояс, достал саблю из ножен и положил в траву на обочине, рядом бросил пояс с ножом в чехле. В случае необходимости можно было быстро дотянуться.

Всадники приближались, и я узнал в них тех двух амбалов, что держали меня за руки в кабинете посадника. Во рту пересохло. Я сделал несколько шагов навстречу, отходя от телеги и от сабли на обочине. Конные подскакали, остановили коней.

– Эй, старче! Доброго утречка! Куда бредешь?

Я откашлялся.

– В Нижний – в церковь, свечки поставить Николаю-угоднику да молитвы воздать. – Я не узнал свой голос – слабый, надтреснутый.