-- Ах, ну, да, ты же у нас богиня, как я мог забыть, -- я, кряхтя, поднялся, опершись руками о софу, застеленную бежевым покрывалом, покрытым отвратительными красными сердечками.

   -- Слушай, я понимаю, конечно, что смертные имеют некоторое величие, но...

   -- Так, -- я поднял вверх ладони, -- ты лучше скажи -- у него барабан полный?

   -- Только что заправила, -- деловито кивнула она, -- пружина там туговатая, и боёк слегка сточенный -- осечься может - но ты стреляй короткими...

   Я почему-то даже не удивился, что эта девушка запросто зарядила барабан древнего пулемёта, хотя вопросов было больше, чем ответов, а ещё, я, почему-то злился на неё.

   -- А запасной есть? -- спросил я.

   -- А может тебе ещё и парочку излучателей дать, на всякий случай? -- в ней вновь вспыхнули эмоции, -- я сейчас на чердак полезу, и, причём вовсе без оружия, так что у тебя все, что в наличии.

   -- А как же ты? -- внезапно я ощутил некую неловкость.

   -- Каком к верху, смертный, как у вас говорят! -- её глаза сверкнули настоящим индиго, -- если ты тут продержишься по максимуму, то всё будет...

   -- Грубая ты всё же, -- вырвалось у меня.

   -- Зато ты очень нежный, как я погляжу...

   -- Да, я учился на курсах по фен-шую!

   -- Давай, действуй. Ты должен справиться...

   -- Вообще, я служил гладиатором...

   -- C'est la lutte finale:

   Groupons-nous, et demain

   L'Internationale

   Sera le genre humain!... -- раздалось за дверью в коридоре хриплое нестройное пение, и почти что сразу длинная автоматная очередь, выкрики, стоны и пение прекратилось.

   -- Achtung!-- раздался резкий гортанный выкрик.

   Вновь трель автомата -- я слегка поёжился.