Монахан переводила взгляд с одного на другого:

– Тогда что нам делать? Мы же ничего не можем.

Замдиректора ЦРУ скривился:

– Может, с самого начала и нужно было ничего не делать. Просто оставить их в покое. Позволить событиям идти своим чередом.

Монахан подняла глаза к большому экрану, на который шла трансляция со спутника. Теперь в нескольких милях от города вроде бы начался следующий катаклизм: там в небеса начало падать целое артиллерийское отделение вместе с фермерским полем, на котором оно было развернуто. Теперь там стремительно возникал кратер.

Монахан ткнула пальцем в сторону экрана:

– И что, черт дери, станут думать люди, а, Майк? Половина главной улицы Детройта взяла и провалилась в небеса на глазах у десятков тысяч свидетелей.

– БТК глушит мобильную связь. И радиочастоты.

– Он прав. Поэтому нет никаких телерепортажей и видео на YouTube.

– Что это вы такое говорите? Что они поступают правильно?

– Они все зачистили. Не осталось никаких обломков военной техники, нам не надо будет объяснять их происхождение.

Директор сжала кулаки:

– Вы, люди, невероятно…

– Кай, будьте практичнее. Произошла чудовищная катастрофа, в этом нет сомнения. Но мы ничему не поможем, если станем усугублять ситуацию. Погибли сотни молодых мужчин и женщин. Погибли, защищая свою страну – но потерпев поражение. На данный момент это так. Никакой пользы не будет, если мы предадим эту историю гласности.

Монахан рухнула в кожаное кресло:

– Нам следует проинформировать президента.

– Нет. Не следует.

– Черт возьми, но он же заметит, что куда-то исчез кусок Детройта. И что 82-й десантный батальон просто взял и испарился.

– Поручим метеорологам что-нибудь придумать. Изменение климата. Жуткий ураган. Что-нибудь. Ради Бога, Детройт же стоит прямо на Великих озерах.

– Ну или, во всяком случае, достаточно близко к ним.