под Гратиот-авеню. Они сходились в центре города, словно спицы колеса.

Впрочем, с появлением завода «Форд» и других автомобилестроительных предприятий проект развития общественного транспорта заглох, и вместо этого Детройт стал городом моторов – мировым центром легковушек. Бегущие к центру города тоннели закрыли, по большей части о них забыли.

Но не все.

С семидесятых годов двадцатого века члены БТК использовали их для того, чтобы незаметно проникать в свою штаб-квартиру и выбираться из нее. Подземная сеть соединялась со служебными проходами, из которых многочисленные выходы вели в различные точки города. В Бюро внимательно наблюдали за организациями, ведающими планировкой города, чтобы быть уверенными: тоннели никто не тронет. Вдобавок благодаря их стараниям из городских архивов исчезло большинство записей, касающихся подземных коммуникаций. Проходы были расположены достаточно глубоко, и стройки их редко затрагивали – а если казалось, что это может произойти, вмешивались марионетки БТК.

Алекса приземлилась среди высокой травы в полной темноте. Осмотрев окрестность через прибор ночного видения, она увидела лишь плотные заросли деревьев и подлеска на краю пустыря. Тут и там валялись матрацы и прочий мусор, стены домов в отдалении испещряли граффити – и ни одной живой души вокруг.

Удовлетворенная, Алекса направилась к воротам номер шестнадцать. Те представляли собой ровную бетонную площадку, обрамленную высокими деревьями.

Все эти десятилетия они изменялись вместе с окружающим пейзажем. Когда дома по соседству опустели, было решено, что лифт в подземелье должен выглядеть максимально неприметно. Когда-то он выходил в обнесенный оградой гараж, но теперь его окружали лишь кусты да деревья. Раньше тут беззвучно спускались под землю автомобили, а теперь отсюда стартовали летучие отряды.

Подобравшись поближе, Алекса укрылась за покосившимся обгорелым сараем. В темноте ей был ясно виден кое-где поросший сорняками бетон площадки. Она тихо ждала. Взгляд на дисплей шлема сказал ей, что отряд с Грейди с эскортом прибудет минут через пятнадцать.

Она ждала. Минута медленно тянулась за минутой, и вот, наконец, издалека до нее донесся чей-то высокий, взволнованный голос. Ее модифицированный, неестественно острый слух дал ей возможность расслышать слова говорившего:

– …взять. Что мы могли поделать? Это ты меня спрашиваешь, что мы могли поделать? У меня нет ответа, Мариэль. Нет ответа.

Болтовня продолжалась; освещенный луной, по темному тротуару медленно брел пожилой афроамериканец. Прихрамывая и размахивая руками, он двигался мимо призраков людей, которые когда-то обитали тут все вместе, но чья жизнь теперь осталось в прошлом.