– По-моему, ты – кровожадный кобелюка. – Она носком сапога скатила в яму камень. – Именно такого я и ищу.

Рэйт облизнул губы. В нем уже занималось былое пламя, словно он оказался сухим трутом, а Колючка – кресалом.

Она права. Рэкки погиб, и, сколь ни копай, этим ему не поможешь.

Он всадил лопату в мясистую почву.

– Я с тобой.

Скара заметно переменилась. Или, может статься, менялась она постепенно, а он заметил это только сейчас.

Она отказалась от кольчуги и стала менее походить на Ашенлир на огромном полотне сзади себя. Но длинный кинжал она по-прежнему носила на поясе, как носила и обручье с красным камнем, что Бейл Строитель надевал в сражении. И меч, что изготовила Рин, тоже при ней. Только с мечом на месте Рэйта преклоняет колено какой-то мальчишка из беженцев со спаленных хуторов.

Сейчас она – настоящая королева, окруженная умудренными советниками. Синий Дженнер не растерял разбойничьих повадок, но зато подровнял жидкие волосы, коротко постриг бороду, раздобыл богатый меховой камзол и водрузил на него золотую цепь. Ауд со времен ученичества у матери Скейр сбросила вес и прибавила в чопорности. Ее заострившееся лицо недовольно насупилось, когда Рэйт прокрался в палату аудиенций, с трофейным шлемом под локтем.

Скара посмотрела на него сверху вниз. Подбородок вскинут, плечи отведены назад, осанка прямее стрелы. Великий престол Бейла для нее как родной, а надменностью она не уступит и Лайтлин. Неужели эта девушка делила с ним постель всего несколько дней назад? Неужели по шрамам на спине пробегали ее пальцы? Неужели ухо щекотал ее шепот? Сейчас все это казалось сновидением. Может, сновидением и было?

Он нерешительно поклонился. Дурак дураком, но куда деваться?

– Я, э-эм, тут думал о…

– «Государыня» было бы подобающим обращением, – заметила мать Ауд, и Скара не стала ее поправлять.

Рэйт поморщился.

– Государыня… мне предложили место в команде Колючки Бату. Вместе с ними возглавить нападение на Скегенхаус.

– Ты надумал принять его? – спросил Дженнер, распушив кустистые брови.

Рэйт заставил себя посмотреть Скаре прямо в глаза. Словно они тут только вдвоем. Как мужчина и женщина, а не убийца и королева.

– Только если вы сможете меня отпустить.

Возможно, на лице ее промелькнул отголосок затаенной боли.

Возможно, ему просто хотелось это увидеть. Так или иначе, голос был гладок, подобно стеклу:

– Ты ванстерец. Ты никогда мне не присягал. Ты волен идти.