Он обвил пальцами эльфийский металл, насмешливо изогнув губы:

– И мы с тобой под ручку потанцуем вперед, к твоему чудесному будущему, и между собой будем держать в равновесии все море Осколков.

– Вместо этого мы можем уничтожить друг друга – вот только ради чего? Если праматерь Вексен и научила меня одному уроку, так это тому, что ты – лютый враг. Нет, уж лучше мне с тобой подружиться. – Скара встала и поглядела на него сверху. – Может статься, тебе не помешает друг. Мне-то точно понадобится.

Бледные глаза первого из служителей снова сухие.

– Навряд ли у меня есть какой-либо выбор?

– Не могу выразить словами, какое наслаждение беседовать без обиняков с тем, кто зрит в корень вопроса. – Она отряхнула несколько листьев, приставших к платью. Дедушка сейчас бы очень ею гордился. – Остался один голос, праотец Ярви, и он – мой.

53. Новые всходы

53. Новые всходы

Рэйт услышал смех. Скарин, разудалый и разухабистый смех и тут же безотчетно заулыбался.

Он выглянул с крыльца под дождевые капли и увидел ее, идущую по улице. Развевался красивый плащ, капюшон закрывал от мороси. Рядом мать Ауд, вокруг невольники и охрана, подобающее королеве сопровождение. Он подождал, пока свита пройдет мимо, и, заглаживая назад волосы, выскочил на улицу.

– Государыня. – Хотелось непринужденно ее окликнуть, а вышло – проскулил, будто просил подаяния.

Она резко обернулась, и дух его занялся, как в тот миг, когда он увидел ее впервые – только горло перехватило много сильнее, и к встряске быстро подмешалась толика горечи. На лице ее не отразилось ни восторга от негаданной встречи, ни даже подавленного чувства неотвязной вины. Оно лишь болезненно скривилось. Точно он напомнил о чем-то, что ей хотелось забыть.

– Минутку, – бросила она матери Ауд. Та насупилась на Рэйта, словно на бочку, полную чумных трупов. Королева отстранилась от слуг, внимательно зыркающих в обе стороны мокрой улицы, подошла. – Мне нельзя говорить с тобой вот так.

– Может, попозже…

– Нет. Никогда. – Однажды она сказала ему, что слова пронзают глубже клинков, и он расхохотался. Но вот это ее «никогда» воткнулось в него, как кинжал. – Прости меня, Рэйт. Я не могу быть рядом с тобой.

Ему словно вспороли живот, и всю мостовую залила его кровь.

– А то вышло бы не очень пристойно? – прохрипел он.

– «Пристойно» катится на хер! – хлестнула она. – Вышло бы неправильно! Ни для страны, ни для моего народа.

Он отчаянно, из последних сил зашептал:

– А для тебя самой?