– Я уже не так рьяно люблю бодаться, как раньше. Удачи тебе. – И, уходя, хлопнул Колла по плечу. – Завтра приду.

Но понимал – не придет.

Вечерело, и в порту удлинились тени – Матерь Солнце опускалась над Скегенхаусом. Закат прощально сверкнул на стекле у Рэйта в ладони. На склянке, что дала ему мать Скейр – теперь пустой. Было предсказано, что убить Гром-гиль-Горма не под силу ни одному мужу. Однако пара капель в вине превосходно справилась с этой задачей. Колл был, конечно же, прав. Всех нас ждет Смерть.

Рэйт тяжко перевел дух. Сжал руку в кулак. Застарелая боль пронеслась по костяшкам – и его передернуло. Со временем боль должна утихать, но чем дольше ты с ней живешь, тем сильнее она тебя донимает. Прав и Дженнер. Такого не бывает, чтобы вылечил и забыл.

Он был меченосцем короля и телохранителем королевы. Первым бросался в бой и сидел на весле в дружине доблестного героя. А сейчас и сам не понимал, кто он. А кем хотел быть, понимал еще меньше.

Драка – вот и вся его жизнь. Казалось – Матерь Война наградит его славой, сияющей горкой колец-гривен и побратимами по стене щитов. Но она лишь отняла у него брата и не дала ничего, кроме ран. Он обхватил руками свои натруженные ребра, почесал под грязными бинтами обгорелое предплечье, наморщил разбитый нос, и тупая боль растеклась по всей морде. Таким тебя делает драка – если не делает мертвым. Голодным, больным, одиноким – перед копной сожалений высотою с макушку.

– Ничего, значится, не вышло? – Колючка Бату стояла над ним, руки в боки. За ее спиной сиял оранжевый нимб заходящей Матери Солнца, поэтому видел он только черный силуэт.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Чтоб ты там ни затевал, видок твой не похож на того, чье дело кончилось удачей.

Рэйт испустил вздох из самых печенок.

– Пришла меня убить или издеваться? Так и так я тебе мешать не стану.

– На этот раз – ни то ни другое. – Колючка не спеша присела рядом с ним на причал, поболтала над водой длинными ногами. Помолчала, с мрачным взглядом на располосованном шрамами лице. Крепчал ветерок, сухие листья помчались наперегонки по набережной. Наконец она снова заговорила.

– Таким, как мы, живется непросто?

– Похоже, что так.

– Тем, к кому прикоснулась Матерь Война… – Она помедлила, разглядывая переливчатый небокрай. – Нам нечем себя занять, когда приходит черед Отче Мира. Мы те, кто дрался всю жизнь, когда кончаются враги…

– …деремся сами с собой, – молвил Рэйт.

– Королева Лайтлин предложила мне прежнее место ее Избранного Щита.

– Поздравляю.

– Я не приму его.

– Не примешь?