— Аркадий Аркадьевич, конечно, нет. Я не какая-нибудь крыса, что бы прятаться. Когда другие ребята рискуют, а я — отсиживаться в теплом доме Леона. За кого ты меня принимаешь. Ты только маме ничего не говори, обещаешь.

— Обещаю.

— Еще, дядя Аркадий, всякое может случиться. Если…. Если я не вернусь, ты о маме позаботься. Хорошо?

— Да, Даня. — Аркадий Аркадьевич подошел к пасынку, обнял его, — ты постарайся, постарайся там, будь осторожней.

— Попробую. У меня тут в шкафу рюкзак, там всякие безделушки. Это на всякий случай. Мало ли что. Вы, главное, не грустите обо мне. Не печальтесь. Не надо тосковать. Если совсем взгрустнется, вот мой стол, поставьте сюда вазу с четным числом цветов. Лучше желтых, таких как солнце, там на Тортуге. Я желтые цветы люблю. Такое солнце на моем острове.

Они вышли из комнаты. Мария Петровна спросила:

— О чем секретничали, мужчины?

— Мам, у нас свои маленькие мужские тайны. Хоть один секрет у нас может быть?

— Может. Секретничайте, коли вам приспичило.

— Мама, а мы завтра опять в море идем.

— Опять? Господи, ну что вам не сидится на месте.

— Мам, надоело нам сидеть на одном месте. На недельку. Поплаваем, а потом вернемся. Ты меня отпускаешь, мама?

— Отпускаю. Отпускаю, Дня. Даже пожелаю семь футов под килем. Благословляю, сынок. Что мне остается.

Вечером накануне перед выходом в море, Жанетта сама принесла Даньке фрукты. Вошла, поставила блюдо с фруктами на стол.

— Дэн, ты там осторожнее, береги себя. Мы будем тебя ждать. И капитана. Постарайтесь.

— Хорошо, Жанетта. Я обязательно вернусь. И капитан вернется. Все будет замечательно, Жанетта. Ты увидишь. Ты опять будешь жарить рыбу, он будет скворчать на сковороде, пытаться выпрыгнуть. "Скиталец" идет домой, это верная примета. Мы войдем в наш порт. Все так и будет. Жанетта, ты чувствуешь?

— Да, Дэн. Я так чувствую.

Жанетта повернулась и поспешила выйти из комнаты, пряча слезы. Позже вечером забежал Хуан.

— Дэн, я пришел пожелать удачи. Вы держитесь. Мы будем ждать.

— Спасибо, Хуан. Спасибо, парень.