— Нет. Я не могу. Он вернется? Он обязательно вернется. Правда?

— Правда. Ты выпей валерианы.

— Не нужна мне твоя валерьяна! — Вскрикнула она и потухла. — Неси свою валерьянку.

Аркадий принес капли, дал ей. Она выпила, поставила стакан на стол.

— Сколько, сколько можно? Когда он придет? Когда, Аркадий?

— Скоро, Маша, скоро. Ты приляг.

Ему удалось уговорить Марию Петровну лечь. Она лежала с закрытыми глазами, вслушивалась в тишину ночи. Аркадий сидел рядом на стуле. Первые лучи солнца на небе. Аркадий решился заглянуть в комнату Даньки. Он боялся увидеть пустую постель или тело, Мертвое тело. То и другое страшило. Он боялся. Заглянул, увидел. Данька здесь лежит. Живой? Мертвый? Мертвое тело. Аркадий подошел, посмотрел. Бледное лицо, мертвенно бледное.

— Аркадий, — шепчут губы.

— Даня! — Вырвалось у Аркадия. Этот возглас услышала Мария Петровна. Вскочила и бросилась в комнату сына.

— Даня! Даня! — Кричала с порога, подбежала к сыну. Присела.

— Мама, я вернулся. Не плачь.

— Данечка, — мать прижала голову сына к своей груди. Тот немного дернулся. Она отстранилась. Дрожащей рукой сдвинула одеяло. Окровавленные тряпки обнимают тело ее сына.

— Даня, ты опять ранен, — говорила она срывающимся гласом.

— Мама, пустяки. Пуля. Случайно. Маленькое недоразумение. Шальная пуля.

— Господи, Даня. Куда ты опять подставился? Что случилась?

— Я не специально, мама. Так получилось. Я говорю, случайная пуля. Испанцы не хотели. Так вышло.

— Даня, так вышло? Аркадий, может скорую вызвать, врача?

— Маша, какая скорая? Пулевое ранение. Я сейчас Павлу позвоню. Он хирург, ты знаешь. Он поможет.

Он набрал номер друга.

— Павел, это я, Аркадий.