– Значит, по-русски не понимаешь? – голос у зажавшего в угол кочевника и нависшего над ним, точно скала, Тюкалова слаще меда.

Тот с испуганным лицом отрицательно мотает головой.

– А если вот так? – Михаил внезапно отвешивает ему могучего «леща»[198], от которого у бедолаги слетает с головы его расшитый войлочный колпак.

– Э-э-э-э, нинада мине бить, белый батыр!

– О, ты гляди-ка! Заговорил наш немой. Вот она, Володя, мистическая сила волшебного подзатыльника! – с видом узревшего подлинное чудо провозглашает на весь вагон Михаил. – Ты понял, «великий воин», что именно сделал не так?!

– Понил, я фисе понил! Я не тот поизд астанавил…

Второй «лещ» взбалтывает голову кочевника так, что Володя даже забеспокоился, а не приключится ли у того, часом, сотрясение мозга.

– Ты ничего не понял, братское сердце. Главная твоя ошибка – что ты вообще подумал о том, что можно пробовать поезда грабить. Запомни: еще раз – и больше ни разу. Узнаю, что ты что-то подобное опять отчебучил, – вернусь, найду и весь род твой вырежу. Всех, и людей, и верблюдов, и овец, и даже собак. Понял?!

Тот испуганно закивал.

– Вот и молодец! – Михаил поднял с пола, отряхнул и аккуратно водрузил вожаку на голову его колпак. – А теперь иди, садись на лошадь и скажи своим людям, что все это – большая ошибка и что вы больше так делать никогда не будете. И почему не будете – тоже расскажи. А потом – домой, овец пасти и кобыл доить. Ты меня точно понял?!!

Кочевник снова быстро-быстро закивал.

– Тогда – свободен, – Михаил сделал рукой широкий жест в сторону двери, и кочевник, схватив свой прислоненный к стене «Тигр», метнулся к выходу.

Уже через несколько секунд с улицы послышались его громкие крики, а потом – ржание и топот копыт мчащихся во весь опор лошадей.

– Чего он там своим вопил, Рус? – поинтересовался Тюкалов.

– Да примерно то, что ты ему и велел: мол, ошибочка вышла, но великий белый батыр их всех по доброте своей простил и отпустил.

– Ясненько. Вот так, Вова… Такая вот дипломатия канонерок, мля…

– Чего дипломатия? – не понял Володя.

– А, старая история. Лет этак двести пятьдесят, наверное, назад был у одной сильной по тем временам страны интересный способ диктовать свои условия более слабым. Подгоняли к берегам слабой страны канонерские лодки – это корабли такие, сами небольшие, но с большими пушками, и начинали «мирные переговоры». Ну и кто под дулами пушек «мирные предложения» отвергать станет? Самоубийц нет…

– А они точно за старое не примутся, когда мы уедем?

– Вряд ли, Вов. Здешний народ, он, в общем-то, неплохой. Только бедный очень, ну, и не шибко умный. Что поделать – младший жуз, скотоводы-кочевники…