— Да! Эти гораздо опаснее, — с убежденностью заявил директор ГУБТ.

ОкМии закусил губу, выдержав долгую паузу.

— Тонорим это отрицает. Я говорил с ним.

— Генерал, при всем уважении, не разбирается в подобных вопросах. Но если бы я взял все в свои руки…

— Этого я вам не позволю, — прервал его Президент. — Ведите расследование, но не пытайтесь занять место Советника Вииды.

— И все-таки безопасность…

— Пока я не услышал от вас ни одного серьезного аргумента. Одни общие слова. Вы говорите, что чужаки опасны, и это не более убедительно, чем если бы то же самое заявил мой робот уборщик. Мы привыкли считать чужаков априори своими врагами, однако в этом случае мне нужны доказательства. Если у вас будет что предъявить людям, другое дело.

— Мне нужны полномочия, — настаивал Брун.

— Они у вас есть — в отведенных вам рамках. Действуйте. — Президент встал со скамейки. Его утомил этот разговор, но еще больше — сам Килан со своим маниакальным стремлением доказать свою правоту. ОкМии видел перед собой хитрого и расчетливого карьериста, готового пойти на какой угодно риск, чтобы достичь цели.

И, в общем, он бы уж не так и неправ. К людям бы не мешало присмотреться — наемники есть наемники, они зарабатывают на жизнь грязными делишками, а эта компания во главе с Аленом Джером из числа лучших.

Шаари… вот кто был куда опаснее хибранийцев. Валака Виида опасался, что не сможет держать их под контролем, а генерал ХофСэм даже представил им статус свободных. Насколько лояльны «призраки»?

Пока, очевидно, остается лишь гадать. Искушение взять ситуацию под контроль ГУБТ, разумеется, велико и кажется простым решением проблемы, но Президент помнил предупреждение Вииды. Стоит дать безопасникам палец — они откусят всю руку. Если ревнители государственных интересов куда-то приходят, они остаются там навсегда. Ясно, что Виида не желал такой судьбы для своего проекта.

ОкМии не мог посоветоваться со старым другом — и уже никогда не сможет. В этом был ужас его положения.

— Значит, вы отвергаете мои инициативы? — подвел итог Килан Брун, глядя на Президента своим здоровым глазом.

— Я не могу разрешить вам это. Работайте… пока не сможете обосновать свои подозрения. Там посмотрим.

Их взгляды встретились — и первым отвел свой директор ГУБТ. В его голове роилось слишком много мыслей, и он чувствовал, что переполнен ими, и они мешают ему сосредоточиться на своей роли. Кто он? Несгибаемый борец с внутренней или внешней угрозой или просто «ретивый чиновник», игнорирующий в своем рвении границы собственной компетенции? Хотелось думать, что все-таки первое.