— Где радиоперехват, воздушная разведка?! Где артиллерия, где танковые соединения, авиация?! Почему был допущен прорыв?! Как Вы могли допустить это?! — Генерал-полковник Гудериан был на взводе… немного успокоившись, нервно протерев лоб ладонью, уже более тихим голосом спросил, — каковы потери?

— В двух дивизиях в строю осталось меньше трети, утеряна почти вся гаубичная и противотанковая артиллерия, множество автомобилей и гужевого транспорта. От 10-той танковой дивизии осталось меньше четверти личного состава и ни одного исправного танка.

— Как так могло произойти?

— Части этой дивизии ранее были потрепаны в боях. Их вывели на отдых, ремонт и до комплектацию.

— И что же?

— Спешно подняли по тревоге и направили закрыть прорванную брешь. В момент передвижения части 10-той танковой попали в хорошо организованные и заранее приготовленные засады. При чем атаке подверглись все колонны, некоторые дважды, — здесь он заметил изменившееся лицо генерала и решил поспешно закончить, — Продвижение русских было остановлено.

Гейнц Гудериан, хоть внешне как бы казался спокойным внутри — пылал. Он всего два дня был в командировке в Берлине куда летал по собственной инициативе по вопросу смены направления главного удара и его переподчинении группе армий «Юг» с походом на Киев. Он считал, что ему нужно остаться в подчинении группы армий «Центр» и продолжать наступление на Москву. К тому же у Гейнца была репутация своенравного и плохо управляемого офицера. Во «французскую компанию» Эвальд фон Клейст даже отстранил его от командованием корпусом за неподчинение приказам. И хоть номинально в данной ситуации он ничего не нарушил «доброжелатели», которые завидуют его удаче и пытаются воспрепятствовать карьере его генерал-полковника Гейнца Вильхельма Гудериана, всегда будут рады подставить подножку и втоптать в грязь. Здесь же утеря стратегически важного города и большие потери. Их никак не скрыть.

— Потери в пехотных полках мне понятны, — продолжал он, — но куда подевалось такое количество артиллерии?

— Русские диверсанты целенаправленно нападали на артиллерийские колонны. Они как бы знали наперед куда они двигаются.

— Шпионы! У Вас под носом работают предатели и русские шпионы, а вы наивно думаете, что все это случайность! — что он еще мог сказать? Да у него еще осталось 4 танковых и одна мотопехотная дивизия, все достаточно потрёпанные в боях сил для окружения киевской группировки русских как бы достаточно или уже не достаточно?

* * *

Второй секретарем ЦК компартии Белоруссии Михаил Васильевич Кулагин перед самой войной, 21 июня 1941 года был назначен первым секретарем обкома партии Новосибирска. Направили его туда для организации лучшей работы, поскольку местные кадры проявляли излишнее благодушие, нежелание менять привычный образ мышления и стиль работы. Другими словами нужно было наладить эффективную работу после волны арестов «врагов народа»… С начала войны в Новосибирской области именно он притворял в жизнь лозунг «Все для фронта, все для победы». В его прямую обязанность входило прием, запуск и налаживание работы эвакуированных предприятий по скорейшему выпуску необходимой фронту продукции.