Но с тех пор как шар’дама ка возлег с Лишей Свиток, он не дотронулся ни до кого. Разгневанная Инэвера отказала ему, а других он отверг, как тот, кто завел себе нового жеребца и избавился от верблюда.

Несмотря на доводы матери, Инэвера с трудом удерживала центр при мысли о шлюхе с севера. Когда она, справляясь о первой поездке Ахмана в Лощину Избавителя, метнула кости и узнала, что он влюбится в женщину-чина и сделает ей дитя, Инэвера не поверила. Впервые за многие годы усомнилась в гадании. С прихода Пар’чина этого не случалось ни разу.

Ахман отбыл, а Инэвера еженощно молилась о верности его сердца, ибо кости сказали только о возможности.

Но мать права. Ахман не забыл про андраха. Убил его, но не утешился. Она не изменяла ему впредь, не прикасалась даже к своим дживах сен, но это не имело значения. Она чувствовала мужнино недоверие, как брешь в своих метках.

Ахману не поможет и то, что он спутался с Лишей Свиток и опозорил дживах ка, однако он должен понять это сам. Человек, который пощадил Хасика и даже женился на его сестре, безусловно, способен простить свою первую жену.

«Всему назначена цена» – так сказано в Эведжах’тинг. Она нужна Ахману, чтобы выиграть Шарак Ка, а он ей – чтобы наделить ее властью ему помочь. Будучи Дамаджах, она обратит к его пользе возможности, которые были бы ей недоступны в другой ипостаси. Они должны примириться, и поскорее, пока раскол не стал непреодолимым.

Вот почему этой ночью она его дожидалась.

Ради высокой цели, а не под гнетом сердечной боли.

Один из ее многочисленных колокольчиков тихо звякнул, и она поняла, что отворились двери в мужнины покои. Она распорядилась не мешать, и появиться мог только сам Ахман.

Инэвера ощутила дуновение страха. Что, если шар’дама ка отвергнет ее, как остальных? Увлеченный северянкой, он пренебрег даже былыми любимицами – Белиной и Кашей. Неужели его околдовала белая плоть, как предрекали Мелан и Асави? Что тогда станет с единством народа? Дамаджи и дамаджи’тинг смирятся с тем, что он взял женщину из чинов как трофей и наложницу, но возвести ее на пьедестал! Они взбесятся. Ее дживах сен будут ждать от нее решения, и, если Инэвера ничего не придумает, их почтение и вся ее власть рассеются, как дым.

Но страху не место в деятельности упорядоченного ума. Инэвера пригнулась и позволила ему пронестись поверх, восстановила дыхание и нашла свой центр. Она разрешит проблему и исправит содеянное сейчас же, пока не поздно.

Двери распахнулись, вошел Ахман. Он дышал ровно, но от него пахло потом и кровью, а также воняло ихором демонов. Запах мужчины, вернувшегося с алагай’шарак, и она знала, что ее муж сражался в первых рядах и возглавлял людей там, где остальные военачальники командовали из безопасного тыла.