– Да, – кивнул Арлен.

Уонда остригла волосы так, чтобы они падали на изуродованную демоном половину лица, но сейчас отбросила их, обнажила глубокие морщинистые борозды. Ее голос стал тише.

– Ты можешь убрать мои шрамы?

Арлен замялся. Он мог сделать это мгновенно, но всмотрелся в ауру девушки и засомневался, что должен. Он начертил в воздухе метку, чтобы только Уонда услышала ответ.

– Могу. – (Ее глаза зажглись, а аура наполнилась одновременно восторгом и страхом.) – Но близится новолуние – о чем ты собираешься беспокоиться, Уонда Лесоруб? О соседях или о лице?

Ауру затопил стыд, и Арлен показал на собственное лицо, густо покрытое татуировками:

– Шрамы хранят нас, Уонда. Напоминают о главном.

Девушка кивнула, и он сжал ей плечи. Ему пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы смотреть в глаза.

– Подумай об этом. Если после новолуния желание не исчезнет, тебе достаточно попросить.

Ее аура стала нейтрального цвета и насыщенности, но в ней наметилось завихрение: Уонда медленно обдумывала его слова.

– Насколько я понимаю, это означает, что вы не склонны принять предложение пустынного демона? – осведомился Тамос, дожевывая бекон.

Лиша улыбнулась ему К ней вернулся аппетит, и она впервые за последние недели почувствовала, что окрепла.

– Это маловероятно.

– Мать говорит, вам можно довериться и вы действуете на благо Лощины, но мне не следует заблуждаться и рассчитывать на подчинение моим приказам.

Лиша со смехом встала, чтобы вымыть посуду.

– Мать-герцогиня права.

– Вы очень похожи на нее, – заметил Тамос.

Лиша толкнула его бедром:

– Надеюсь, что все же не сильно, иначе мне не захочется думать о прошедшей ночи. Я знаю, вы, королевские особы, предпочитаете не смешивать кровь.