Арлен накрыл ее кисть своей:

– Со мной все хорошо, Рен. Лучше некуда.

– Все доставлено, – доложила Шамавах, когда провела их в таверну Смитта.

Она распахнула дверь и показала, что свадебные подарки аккуратно разложены. Розы подрезаны и поставлены в древний расписной горшок, свежая пища – убрана в буфет. Другие сокровища сложили на комоды и ночные столики.

Арлен прожил в Лощине больше года и хорошо узнал лесорубов, пока учил их защищаться от демонов. Он понимал ценность этого имущества. Но он увидел и неистовую гордость в аурах дарителей. Искреннюю благодарность, любовь и… преданность.

Последнее поразило его пуще прочего. Эти люди сделают все, о чем он попросит, – не в знак боготворения, а из доверия. Сражаясь с ними бок о бок, Арлен утвердил себя, и лесорубы искренне верили, что он не подведет.

«И я не подведу, – пообещал он про себя. – Если демоны возьмут Лощину в новолуние, то лишь после того, как я погибну в попытке их остановить».

Шамавах подошла к розам и показала клочок бумаги, привязанный на петельку к горшку.

– На каждой вещи есть имя дарителя. Я обращусь к Эрналу Свитку и принесу тебе на подпись благодарственные письма.

Ренна оцепенела, и ее запах изменился. Обоняние казалось примитивным после чтения аур, но обостренные чувства Арлена даже при свете дня поставляли ему непрерывный поток информации обо всем, что его окружало. Он почуял ее страх так же явственно, как дерьмо на сапоге.

Сердце сжалось от сострадания, и ему не понадобилось всматриваться в образ, чтобы понять причину. Как большинство в Тиббетс-Бруке, Ренна не умела ни читать, ни писать.

Арлен отвернулся от Шамавах и произнес так тихо, что расслышала только Ренна, чей слух стал столь же острым, как у него:

– Не волнуйся, Рен. Я успею научить тебя писать твое имя, а скоро начнешь и читать.

Ренна быстро глянула на него, улыбнулась, и запах стал ароматом благодарности и любви.

– Надо бы и для Гареда что-нибудь сделать. За его поддержку.

– Надо, – согласился Арлен.

– Для меня будет честью выбрать барону подарок, – предложила Шамавах.

– Спасибо, я и сам справлюсь, – покачал головой он.

Шамавах поклонилась.