— Кому ты ее продала?

— Не знакомились.

Теперь можно снова сжать, поторопиться, пока Орин раздумывает и не поборол остатки сомнений.

— Ч-черноволосый… — просипела Майне. — Ц-цветок на щеке. Роза. Пальцы на левой руке какие-то перекрученные… Отпуст….

— Фьотык, — сказал Сполин, до сего момента молчаливый и неподвижный, что валун. — На тракте ищи, от Гарраха вниз по реке, на Драничи. У него на колымажке две розы. И кобыла пегая.

И пояснил, видя удивление:

— Он у меня давеча Белянку сманил. Нагонишь — дай в рыло, и девкам егоным скажи, что я еще седмицу здеся стоять буду. Я добрый, а Фьотык — гужман и скотина.

— Нет, нет и нет! — В темноте хлева щуплая фигура Хэбу казалась выше и шире в плечах, грознее. Он перегораживал стойло, тряс худым кулаком, сыпал словами. — Безусловно, я могу понять причины, что движут вами, и даже не принимать остро ваше рукоприкладство по отношению к Майне….

Майне, которая наотрез отказалась идти в дом и теперь издали наблюдала за сборами, лишь нервно дернула плечом: полежать бы ей в том ларе еще денек, а то и не один, купца поджидая. А потом в другом ларе, пока до Лиги или Кхарна не довезут: там, говорят, чистокровные в большой цене. Сидела бы в шатре дедовом да радовалась, что паршивой участи избежала. Так нет, она отряхнулась, перья распушила, Орина за руку держит — защитника выискала — и на деда поглядывает. Небось, уверена, что все будет так, как тот скажет.

А вот хрена.

— Но… Порой следует оставить все, как есть, — продолжал Хэбу. — Для всех будет лучше, если ваша подруга останется там, где пребывает в настоящий момент.

Ага, в фургоне со шлюхами. Под опекой какого-нибудь ублюдка вроде клейменного Сполина.

— Шли бы вы отдыхать, — буркнул Бельт, рывком затягивая подпругу.

— Хорошо. Я допускаю, что ваша воинская честь не позволяет бросить…хм… женщину в беде, но… одно обстоятельство. Оно кажется незначительным, но все же… Она — наирэ. Майне — наирэ. Я — наирэ. А вы и ваш друг — нет.

— Спасибо, знаю.

— Тогда почему игнорируете это? Наирэ… — он взмахнул рукой, рисуя в воздухе круг. — Не забывать обид. Не прощать врагов. Уметь ждать. Уметь брать от тех, кто рядом. Уметь ответить. И я не хочу в перспективе получить удар в спину.

Хэбу выдохнул, и, опершись на ограду стойла, тихо сказал:

— Вы же всегда будете ак-найрум, всегда будете сидеть среди камней и только лишь наблюдать за табуном. Что бы ни делали, как высоко не поднялись бы, сколько бы раз не спасали ее, но… найрум — иная кровь. Пока нужны, она будет использовать, держаться рядом, но как только подвернется кто-то иной, более соответствующий происхождению, роду…