— На том самом, где и был.

— Вода зеленая, презеленая… Вы водяные? Я думал у водяных и бороды зеленые.

— Водяные. А ты дельфин… воздушный. Не утоп, не переломался. Шутки шутит… Ну и дела!

На берегу бревенчатые домики. Сарайчики. Грузовичок. Раздолбаный и ржавый. Дымит затухающий костерок.

Лодка ткнулась бортом в узкий, грубо сколоченный деревянный причал.

— Идти сможешь?

— Попробую.

— Давай помогу.

— Сам…

Шпарин, качась, добрел до костра, стал на четвереньки и долго выплевывал воду.

— Раздевайся. Ноги выпрями… Наденешь этот зипунишко, — рыбак развесил мокрую одежду Шпарина на жерди у костра и бросил на песок ватник и старые сапоги. — Зипунишко старенкий, но тепленький, согреешься пока одежонка твоя подсохнет.

— Налезли сапожки? — рыбак наблюдал за Шпариным. — Водочки хлопнешь? Чёрная рубашка, чёрные брючки. Вырядился, как на похороны.

— Каждый день их жду.

— Что так? Несчастная любовь? В твои годы от неё с жизнью не кончают.

— В какие годы?

— В такие. Башка седая, а туда же.

Шпарин схватился за мокрые волосы.

— Переволновался. Мы не встречались? — спросил он у рыбака. — Ваше лицо… Глаза голубые, такие пронзительные, бородища седая.

— Не встречались. Ты, что, баба, глаза мои разглядывать? А волноваться вредно. Болезни всякие от волнений приключаются. Так отчего из вертолёта вышел?

— Случайно вывалился.