Самолёт вошёл в зону свечения, его тряхнуло и стало дёргать из стороны в сторону, но уже потише, чем в первый раз.

— Костя, выше!

— Не получается, командир, мощность движков упала на двадцать процентов.

— Ещё три-четыре галса.

«Ил» повернул.

Они сделали десять галсов, пока Костя не изрёк:

— Всё, топливо — ёк!

— Нас ждут в Пулкове, до Москвы не дотянем?

— Нет.

Афанасий связался с Центром:

— Садимся в Пулкове. Есть какие-нибудь сдвиги над Питером?

— Ионизация линзы упала ниже критической, — затараторил дежурный, захлёбываясь словами. — Разряды ослабели, земли не достигают, скукоживаются на глазах, ветер стихает!

— Слава богу, не зря мучились. — Афанасий выдохнул сквозь сжатые зубы, расслабился, чувствуя уходящее нервное напряжение, как удалявшуюся грозу. Заныли натруженные руки.

Самолёт начал разворот. Справа, высоко вверху, вдруг образовалась удивительная световая конструкция, напоминающая гигантские призрачные крылья, красные внизу — золотые вверху. Пилоты уставились на неё как на явление Ангела Господня.

— Мама моя! — пробормотал впечатлительный Витюша.

Из пассажирского салона донёсся взрыв голосов: там тоже увидели «крылья».

В памяти всплыли стихи:

Подмосковье, г. Королёв 8 октября, 11 часов утра

Подмосковье, г. Королёв

8 октября, 11 часов утра