– Обязательно! Махон, заряды!

– Заряды! – продублировал команду главный канонир, и расчеты засуетились у орудий.

Я снова присел у ствола орудия, а затем чуть подбил киянкой клин под казенной частью, наводясь примерно в центр сотен приближающихся лодок. Уже можно было разглядеть силуэты за низкими бортами, увешанными щитами. Махон вопросительно посмотрел на меня, я поднял руку и резко опустил ее.

– Бей! – выкрикнул Махон и опустил фитиль к запальному отверстию.

Получилось почти залпом, лишь два орудия выстрелили с запозданием, берег заволокло дымом, орудия откатились, из-за дыма не было видно результата залпа, и дабы не терять время, я скомандовал:

– Банить!

Первые три залпа были безрезультатными – и недолеты, и перелеты, однако свинцовые ядра, сыплющиеся с неба, на некоторое время привели морской десант степняков в замешательство, а когда после четвертого залпа сразу две лодки пошли ко дну, то весь красивый кильватерный строй стал расползаться. Часть лодок, не меняя курса, ускорились, еще чаще забили барабаны, другие же начали крутиться на месте, решая, что делать дальше.

– Картечь! – уже без моей подсказки скомандовал Махон.

Я же выдернул из крепления на столбе у пристани факел, поджег его и поспешил к одному из сотников, что командовали лучниками.

– Как подойдут на выстрел, жгите их! – я вручил факел сотнику.

Это была самая натуральная бойня, малая часть лодок успела повернуть восвояси, набирая скорость, остальные же были перемолоты картечью и сожжены. На воде, что из желто-зеленой превратилась в красную, недолго плескались, а затем шли ко дну степняки.

– Не простой ты наемник, я сразу так подумал, – раздался позади голос купца, когда я, усевшись на лафет, пыхтел трубкой и с тяжелым сердцем смотрел на результат работы артиллерии. Паршиво как-то было.

– Ага, – я безучастно кивнул.

– Там это… люди собрались.

– Зачем?

– Хотят узнать все.

– Я уже все тебе сказал, вот это и передай людям, это ваша земля, и вам решать, как дальше жить… А завтра мы уйдем на юг, в хартские земли, – не оборачиваясь, ответил я.

Купец вздохнул и продолжал стоять, перетаптываясь с ноги на ногу.

– Чего? – я наконец повернулся.

– Мы торговцы, – виновато пожал плечами купец, – нами никто никогда не правил, как-то все само у нас тут устраивалось.