Мы сидели друг напротив друга. Я видел, что он не лжёт, рассказывает все без утайки. Я поймал себя на мысли, что это довольно странно и неожиданно. Передо мной был недруг, в далеком прошлом довольно близкий недруг. Было тяжело и больно слушать его, и в то же время я чувствовал, что не хочу принимать эту боль. Его боль. Наверное, я все же эгоист, но… Слишком много и долго можно сожалеть о прошлом и том, что не произошло… Всегда надо идти вперёд…

Состоялся бы этот разговор на год раньше… Возможно, тогда всё пошло бы иначе… Сейчас поздно всё менять. Нынешние откровения лишь дань былой дружбы. Отдавая должное старым воспоминаниям, я слушал своего врага – должен был понять, что двигало им. Слишком много смертей разделяло нас. Но я обязан был узнать, что заставило его убивать ни в чём неповинных людей, идти на предательство и ложь. Хотел разобраться в черноте, связавшей и окутавшей нас обоих.

Он говорил, я слушал.

– …Однажды я понял – в глубине моей собственной души никогда не было веры в вершителя за штурвалом. Хочешь знать, что убило все иллюзии?! Вижу по глазам, хочешь. Что ж, скажу тебе. Однажды вечером я получил сообщение. С виду самое обычное письмо. Оно искало меня девятнадцать лет! В нашей современной и налаженной империи обычное письмо шло девятнадцать с лишним лет! Все потому, что некто специально создал условия, при которых обычное письмо с марками на три кредита оказалось в отстойнике. Шныряло по окраинным мирам в поисках никогда не существующего адреса! Это было потрясающе. И знаешь, кто это устроил?! Это был мой «добрый дядюшка»!!!

– Зачем ему это? Ты же говорил, что он любит тебя. И давал всё, что нам было нужно? Всё, что ты у него просил, никогда не отказывал…

Банинг до хруста сжал кулаки.

– О-о-о!!! Мой дядя, – протянул он. На мгновение мне показалось будто Марата переклинило, гримаса, исказившая его лицо, была кошмарной. – Да, мой дядя! Этот старый подлец ненавидел меня! Всю мою жизнь он предавал меня, с самого раннего детства… Всё, что говорилось мне в его доме – было ложью! Причина?! О-о-о! Причина была банальна… Деньги! Наследство!..

– В деньгах? У тебя же не было ничего, и рос ты сиротой?

Я непонимающе смотрел на него.

– Ты сильно ошибаешься сейчас, как и я тогда…

Марат нервно рассмеялся. Его смех был громким, неудержимым. Так смеются, когда не остаётся другого выхода, когда уже не хватает слёз на эмоции, когда боль рвётся наружу, словно воздух сквозь пробоину. В конце концов, его перегнуло пополам. Из горла вместо истеричного смеха стал вырываться сиплый хрип. Марат шумно отдышался и медленно распрямился. В его глазах плыло безумие, а голос ломался и срывался от ярости.