– Мне кажется, это не слишком отличается от того, что делаете вы, – ответила девушка, не отрываясь от работы.
Мата Цзинду рассмеялся.
– Я гегемон всех островов Дара. Стоит мне топнуть ногой, как тысячи людей начинают дрожать от страха. Проводить параллель между моими делами и твоими пустыми женскими занятиями все равно что сравнивать крубена в море с муравьем у меня под ногами.
Будто в подтверждение своих слов он растоптал муравья, превратив в крошечное пятно на дорожке. Мира посмотрела на то, что осталось от насекомого, потом подняла глаза на Мата, и ему показалось, что внутри у нее что-то изменилось, сдвинулось, заняв новое положение. Когда она заговорила, ее голос прозвучал совсем иначе.
– Когда ведете армию на поле боя, вы тоже создаете картину, с той лишь разницей, что я использую иглу, а вы – меч; я делаю стежки, вы – трупы; у меня получается фигура на полотне, вы же творите новый порядок власти в мире. Да, вы работаете на огромном полотне, но я не думаю, что удовлетворение, которое мы оба получаем от своих занятий, так уж отличается одно от другого.
Мата не нашелся что ответить, ее слова привели его в ярость, хотя он и не знал почему. Проще всего было бы отмахнуться от них, заявив, что ее женский ум не в состоянии по достоинству оценить его грандиозный замысел, но ему почему-то хотелось заставить ее понять. Ведь он всегда мог доставить ей удовольствие, разве нет?
– Глупо сравнивать твои чувства с моими. Я влияю на жизнь каждого жителя островов, в то время как ты существуешь лишь в узком женском круге и видишь впереди всего на несколько футов.
– Вы правы, – согласилась Мира. – Однако в глазах богов мы с вами не слишком отличаемся от муравьев. Утешением мне служит то, что мои удовольствия не приносят смерть и страдания, а когда я умру, никто не вздохнет с облегчением и не станет прыгать от радости. Кроме того, я не забуду ни одно имя или лицо, которое имеет для меня значение.
Мата вскочил с места и поднял было руку, но понял, что, если вложит в удар всю свою силу, эта женщина умрет на месте. Он уже множество раз испытывал нечто подобное на поле боя, когда готовился нанести смертельный удар при помощи На-ароэнны или Горемао, и всегда видел в глазах своих жертв страх, отчаяние, недоверие или желание бросить вызов, но Мира смотрела на него совершенно спокойно: он не заметил даже намека на страх.
– Я хочу понять вас, Мата, но думаю, вы и сами себя не понимаете.
Побережье Луто, третий месяц четвертого года Принципата