– Я не мальчик!

Змееглаз схватил меч Болли Болисона и замахнулся, целясь в висок. Воин предвидел удар и уклонился, а клинок только высек искры из каменной стены. Болли Болисон выпустил веревку и кинулся на Змееглаза, опрокинув его на камни.

– Кто ты? Кто ты такой, старик? – Это донесся от озера голос Луиса.

Змееглаз с силой выдохнул, как будто выжимая из себя весь воздух, и Болли Болисон застыл, неподвижно замер, лежа на нем.

– Вот они, эти чудесные огоньки, – проговорил Змееглаз.

Болли Болисон не двигался. Змееглаз, извиваясь, выбрался из-под его тела.

– С головой на плечах ты выглядишь как-то неправильно, старина Мимир, друг мой, – продолжал он.

Он поднялся и вынул из ножен свой меч. А потом начал рубить Болли Болисону голову. Он ударил по шее раз пять или шесть, но так и не смог отрубить голову до конца. Мальчишка засопел от раздражения.

– Был бы ты нормальный покойник, голова отделилась бы легко, – сказал он. – Но голову тебе надо отрезать. Потому что по-другому неправильно.

Он подошел к веревке, выходящей из воды, и поглядел на нее, как будто не понимая, что это такое. А потом принялся вытягивать, напевая пронзительным голосом:

Он сделал еще четыре-пять рывков, и из воды показалась почти бездыханная женщина со связанными веревкой руками. Элиф с трудом удержался от возгласа. Это же она, та самая, которая мучила его своим присутствием во сне, та, с которой он поклялся никогда не встречаться, потому что знал – он любит ее слишком сильно и их любовь проклята богами. В висках пульсировала кровь, взгляд туманился. Он так мечтал о ней, но не смеет даже приблизиться. Потому что тогда смерть войдет в свое царство, и круговорот бедствий начнется снова.

– А тебя я тоже знаю, – проговорил Змееглаз. – Мы уже встречались с тобой, госпожа. Что ж, пора нам познакомиться поближе.

Он вытянул женщину на сухие камни. Она лежала лицом вниз, исторгая из себя воду, хватая воздух жадными глотками. Змееглаз перевернул ее на спину и задрал ей юбки. После чего спустил с себя штаны, перешагнул через них.

– Наверное, теперь, – сказал он, – я докажу раз и навсегда, что я мужчина. И все мои друзья, мои серебристые, сияющие друзья, увидят меня во всем моем великолепии.

Он секунду помедлил.

– Но этот огонек, который я вижу, принадлежит не тебе, госпожа. Почему я не вижу тебя? Два огонька. Наверное, нужно задуть их и посмотреть, чьи мертвые тела удобрят эту богатую почву.

Веревка начала втягиваться обратно под воду.

– А, погоди-ка, – сказал Змееглаз. – Кажется, тут еще одна рыбка!

Человек-волк содрогнулся. Он знал, кто этот мальчик, знал, кто убивает, не прикасаясь, знал, кто сохранил голову Мимира из-за его мудрости и отдал свой глаз у источника. О́дин. Великий бог. Явился на землю, чтобы умереть, как и было сказано в пророчестве. Тогда, в палатке императора, Элиф был так близок к тому, чтобы освободиться от своей судьбы.