По ногам Джулии пробежался тёплый ветер — кто-то вошёл в комнату. Она обернулась и увидела всё тот же идеальный череп с острыми скулами. Оло Ван Дарвик смотрел на неё мягко, почти по-отечески. К слову, сам он выглядел на сей раз слегка уставшим, расшатанным. Бежевая сорочка выбивалась из брюк, а пиджак сидел как-то неуверенно.

— Если я сплю, этот кошмар затянулся, — проговорила Джулия громко, даже слишком громко. Ей почудилось, что слова эхом разнеслись по полупустой белой палате.

— Я бы мог сказать, что ты дома, но вряд ли ты считаешь так же, — ответил Оло Ван.

— Почему я здесь?

— Видишь ли, — Оло Ван замялся, — так вышло, что ты стала фигурой на шахматной доске. Само собой — случайно.

— Стало быть, я — пешка?

— Я бы так не сказал, — помотал головой Ван Дарвик.

— Ты в курсе, что я до сих пор ненавижу тебя?

— Честно говоря, я надеялся на снисхождение.

— С чего бы?

— Ну, может, потому что я твой отец?

— Не уверена, что это принципиально, — закатила глаза Джулия и уселась на кровать.

— Поверь, я всегда желал тебе счастья и всего лучшего.

— Потому ты позволил этой дряни занять место моей матери?!

— Ты о Магнолии?

— О твари, которая разрушила семью, и до сих пор ошивается у твоего плеча! И ты называешь меня своей дочерью?!

Оло Ван промолчал.

— Ты никогда не был мне отцом и уже поздно им становится. Я не люблю тебя. Я тебя ненавижу. И лучше давай-ка выкладывай, что происходит. Как я и Инсар оказались в Сент-Валене?

— Скучная политика. Она тебе не интересна.

— И всё же?