Вид у Карлотты был полностью опустошенный.

– Значит, никакой надежды нет?

– Мы все вымахаем, как Великан, – подтвердил Эндер, – а потом умрем.

– В ближайшие пятнадцать лет вы еще многое сможете сделать, – заметил Великан. – Я же смог.

– Но ты не сидел взаперти в космическом корабле в триллионе километров от ближайшего человека, – горько проговорила девочка. – Это не жизнь.

– Это именно жизнь, – возразил отец. – Единственная, которая у вас есть. А теперь за дело. Сержант через минуту вернется, и нам нужно разобрать это существо на части и как следует его изучить. И прошу не забывать, что кто-то вывел чужой корабль на стационарную орбиту. Пока не узнаем, кто это сделал, мы понятия не имеем, с какими опасностями или возможностями довелось столкнуться.

6. Рассказать и показать

6. Рассказать и показать

Когда Боб разговаривал с детьми об истории, науке или технологиях, с трудом удавалось опережать их по уровню знаний. В конце концов, в детстве он учился только военному делу, а став взрослым – если это можно так назвать, – по-настоящему вел войска в бой или пытался на шаг опередить Ахилла, решая проблемы реального мира.

Здесь, на «Геродоте», он мало в чем мог превзойти детей. Единственное, на что хватало способностей, – отслеживать, чем они занимаются и что изучают, пытаясь вести собственные исследования в неохваченных ими областях. К счастью, дети не считали конкурентами ни его, ни друг друга. Они воспринимали происходящее как игру – роскошь, которой Боб в свое время был лишен.

Они вели с ним интеллектуальные беседы на равных, как и он с ними, учась вместе и уча друг друга. И они действительно чувствовали это равенство, будто не имея никакого понятия, что на самом деле они еще малыши.

Дети называли его Великаном, пытались от него спрятаться. Он понимал их стремление уединиться, чувствовал их недовольство – и соглашался с ним. Точно так же он сам ненавидел Волеску, когда наконец узнал, что стал жертвой его эксперимента.

Они не понимали, насколько по-детски выглядит их реакция, считая себя просто людьми. Дети никогда не осознают, что они дети.

Но опять-таки нельзя было сказать, что они не чувствовали всего того же самого, что взрослые, просто еще не научились скрывать свои чувства – не настолько хорошо умели лгать.

Ребячество, однако, проявлялось не только в этом. Они не умели сдерживать свои чувства, позволяя им влиять на поступки и действия. Разве не в этом и заключается определение взрослости? Тебе хочется одного, но ты поступаешь иначе, зная, что это хорошо, правильно и намного для тебя важнее, чем то, чего тебе хотелось на самом деле.