Словно вспомнил обо мне между делом.

Между множеством важных и нужных дел припомнил нечто малозначительное.

— Вызывали, — терпеливо объяснил я.

— Кого? — удивился он.

На этот раз гермошлем качнулся откровенно недоуменно. Прикидывая, похож ли я на человека, который может понадобиться в штабе. Нет, не похож, даже рядом не сидел…

— Меня, — подтвердил я.

— Ага, — нейтрально подытожил он. Снова застыл, все так же перегораживая проход между канатами.

— А пройти–то можно? — спросил я через некоторое время.

— Зачем?

— Вызывали.

— И что с того?

— Можно позвать дежурного по штабу, — предложил я. — Он должен знать.

— Еще чего! — отверг часовой. Переговоры окончательно зашли в тупик. «Барс» издевался, конечно. Выламывался.

Согласно правилам несения караульной службы, дежурного офицера он был обязан вызвать. И передать ему меня «с рук на руки». Именно дежурный должен знать, когда и кого вызывают, а не часовой при матерчатых дверях ППК.

Другое дело, появляется перед тобой «серый» (презрительная кличка штрафников) — одно удовольствие продемонстрировать, какой большой болт ты, «элита», забил на все правила и уставы. Развеять таким образом тоску караульных часов и заодно напомнить бывшему штрафнику, что его законное место в строю за правофланговой Парашей Батьковной.

Видимо, по его сценарию я как раз должен был занервничать, как кот на собачьей свадьбе, начать юлить хвостом и униженно умолять пропустить меня. А он, облеченный высокими полномочиями охраны прохода, еще подумал бы и покуражился вдоволь…

Можно понять, от постовой скуки дуреют и не такие головы.

Только я, между прочим, носил офицерские нашивки, еще когда унитаз для взрослых казался этому сопляку недостижимой горной вершиной. Поэтому я выбрал другую тактику. Просто стоял и молчал. Держал паузу, как говорят в театре. Мало того, когда пауза окончательно затянулась, я достал сигарету и неторопливо закурил, со вкусом пуская дым.

Человек в броне может все — летать, вспрыгивать на скалы, ходить под водой, валить деревья пинком ноги, прошибать стены лбом и т. д. и т. п. Но вот курить он точно не может. По крайней мере, в закрытом наглухо гермошлеме.

Нет, мне кто–то рассказывал, что один деятель ввел в «жабу» брони раствор никотина, запрограммировав подавать его в кровь с равными промежутками. Но кончилось все печально и с тяжелыми последствиями. Не столько для «жабы», сколько для самого деятеля. Подобные же эксперименты, я знаю, проводились с этиловым спиртом, и, что характерно, с тем же грустным результатом. Внутренняя структура брони — штука тонкая, и самопальные модификации не приемлет…