Он страха и усердия придумать ответ, Хорунди прекратил выкручивать…

Сбывающимся кошмаром, за спиной раздалось тихое шуршание, закончившееся грохотом. Хорунди он показался гласом богов, совсем как на родине, когда боги гневались, пуская на землю огненные стрелы.

Сердце замерло на полустуке, дрожащие пальцы выронили отвертку – так вот как он называется – и инструмент, грохоча рассерженным божеством, запрыгал по полу. Болты – на счастье – застряли в горле. Глотни их, хоть один, Хорунди умрет. Или лучше умереть?..

Осторожно, дрожа всем телом, Хорунди обернулся.

Кажется, он придумал – он скажет – вытирал пыль. Да, пыль. Проклятую, саморазмножающуюся, всепроникающую пыль…

Позади никого не было.

Что же тогда?..

Метла, его собственная, на длинной палке метла, прислоненная к стене, сейчас мирно лежала на полу.

Хорунди мучительно, страшно, нестерпимо захотелось уйти.

Совсем как получасом раньше мучительно, страшно, нестерпимо не хотелось идти сюда.

Совсем как мучительно, страшно, нестерпимо не хотелось принимать это задание.

Хорунди был согласен слушать, о чем говорят в покоях Хозяина Гопко и повторять услышанное другим, хорошим Хозяевам.

Хотя и Хозяин Гопко не плох…

Свобода рабам!

Хорунди был раб и он хотел свободы. Пусть не всем, но себе – хотел.

Равенство с Хозяевами!

О-о-о, Хорунди был не прочь поменяться с Хозяином местами. Целый день есть, спать, развлекаться с самками, не видеть проклятой пыли… пусть ее убирают рабы!

«Пойдешь в северный сектор и снимешь решетку с вентиляционной шахты!»

А вот этого Хорунди не хотел.

То есть он, конечно, за свободу, за равенство, но не против решеток.