– Ты чего? – спросил Брейн, который все это время прохаживался вдоль качающегося салона, пытаясь пробудить свою интуицию.

– Прислушиваюсь, сэр, – сказал Лиам.

– К чему прислушиваешься?

– К акустическим фильтрам, сэр. К чему тут еще прислушиваться?

– Это да, – согласился Брейн и невольно сам начал прислушиваться к тому, что доносили фильтры – система, которая очищала внешнюю акустику от эхонакладок и делала более близкой к начальному звуку.

Таким образом, находившиеся внутри бронированной коробки принимали более адекватные решения, получая более объективную информацию.

– Ну и чего ты услышал? – спросил Брейн.

– Густота пропала, сэр.

– Чего пропало?

– Пропала густота. Раньше птичьих голосов было больше. Одни птицы пели низко, другие – высоко. Все перемешивалось, и был общий хор.

– А что теперь? Сейчас, по-моему, тоже хор.

– Хор-то хор, но чего-то не хватает – какие-то птицы уже не поют.

– Возможно, время другое. Одни поют ночью, другие утром, третьи после обеда. Заводи, поехали дальше.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Лиам. Подал ток, и броневик покатил дальше.

Они ехали еще с полчаса, и Лиам снова остановился.

– Что на этот раз? – спросил Брейн, подходя к нему.

– А давайте пообедаем, – неожиданно предложил водитель.

– Эй, народ, как насчет того, чтобы пообедать? – спросил Брейн. Это предложение поступило примерно на час раньше, чем обычно, но никто не возражал.

И они стали обедать стандартными пищевыми батончиками, которые Брейн до сих пор называл «палками». Ну а как называть то, что и пахнет ничем и по вкусу почти палка. Дерево, одним словом.

– А вот у вас на родине, сэр, какие батончики? – спросил вдруг Дино.