* * *

Мартин подал Аделине стакан, и тут же поморщился – не нужно было наливать так много. Ее руки слегка подрагивали, и вода готова была выплеснуться на платье.

– Кроха, тебе нужно успокоиться. Да, я знаю, мы прошли через множество тяжелых испытаний. Но ведь это же и значит, что нам нечего больше бояться. Чем еще нас можно напугать, подумай сама? Мы закаленные, – он улыбнулся.

– Мартин, я не смогу ничего тебе доказать или объяснить, я сама понимаю, как это звучит, но ты должен верить мне… Это интуиция, это умение доверять себе, своему внутреннему голосу. Ты понимаешь, о чем я говорю? Ты вообще меня слышишь, Мартин? Мартин?!

Прислушаться к интуиции, доверять себе… Мартин понимал, что это все детские страхи, смешные просьбы. Психологические уловки со всей этой ерундой вроде «что вы об этом думаете?» и «что вы чувствуете в связи с этим?». Знаем, проходили и не один раз. Мартин с грустной усмешкой вспомнил самые нелепые из сеансов психотерапевта, на которых ему приходилось оказываться. «Как вы думаете, что значит этот сон?» Ну-ну, а Мартин вообще-то в этот кабинет для того и приходил, чтобы ему там рассказывали, что значит новый его сон. А не для того, чтобы травить психоаналитика вопросами, как будто пришел на сеанс гадания, где ответы появляются сами собой…

Мартину часто снились странные сны. Те, до ужаса цветные, реальные картинки. Поначалу все всегда казалось хорошо: синее небо, обычная улица… А потом Мартин понимал, что сейчас его будут убивать. Он начинал убегать, а преследователи гнались за ним, хватали, связывали. Тут уж Мартин изо всех сил старался проснуться, изгибался, мычал, пытался крикнуть погромче… Но сны каждый раз оказывались глубокими. Мартин не мог заставить себя рассказать, как он умирал в этот раз. Распинали его или вешали, такими подробностями он был готов делиться. Мало?

Это были до ужаса реальные сны, с запахами, ощущениями, звуками. Мартин, например, был привязан к столбу на центральной площади какого-то маленького городишки. Под ногами похрустывали ветки, вокруг гудела толпа людей, все напряженно следили, что будет дальше. Неожиданно начинался ливень. Капли дождя барабанили по голове, вода застилала глаза, и Мартину казалось, что страшнее этого быть ничего уже и не может.

А потом он услышал чей-то противный голос – первый человек в толпе выкрикивал задорное «Сжечь!», и это слово словно подстегивало толпу, толкало ее, раскачивая. И выкрик начинал множиться, становясь крепче, объединяя людей, делая их ненависть к Мартину единым целенаправленным, убийственным действием.