За спиной Оператора на огромном мониторе возникали и исчезали изображения создания Вселенной. Соединение мельчайших частиц, возникновение первых форм жизни, сложные формулы, связанные с воспроизведением реальности… EV21 смотрела на это, заново понимая величие замысла, частью которого она оказалась.

Она уже покинула сектор и снова шагала вдоль по коридору, когда до нее донесся голос JР77: «Мы все включены в программу Создателей…»

Ее привлек один из сюжетов, высветившийся на очередном экране. EV21 смотрела на маленькую девочку, спрятавшую лицо в колени. Она была совсем одна в огромном светлом зале, ее сдавленное всхлипывание отражалось от стен и отдавалось эхом. Вздрагивали худые плечики в гимнастическом трико, коленки уже вымокли от слез, на полу валялась в очередной раз не попавшая точно в руку лента…

EV21 сделала движение ладонью, и изображение задвигалось с бешеной скоростью. Замелькали кадры, и наконец, жизнь за экраном снова потекла в нормальном ритме. Оператор перемотала реальность на десять лет вперед, и девочка преобразилась в юную девушку. Она стояла посреди огромного зала, гордо разведя руки, собираясь выполнить свою новую сложную программу. Глаза зрителей были направлены только на нее. С замиранием они следили за каждым ее движением, за каждым прыжком, каждым грациозным и стремительным поворотом.

EV21 снова сделала быстрое движение рукой, проматывая вперед. И увидела девушку, стоящей на пьедестале. Из ее глаз снова текли слезы, но они то были слезы счастья. Она смеялась и плакала, посылая ликующим зрителям воздушные поцелуи, поднимая вверх, зажатую в кулаке золотую медаль. Маленькая девочка стала настоящей чемпионкой, и ей аплодировали стоя. Это было счастье без малейших примесей, и EV21 понимала это. Она в последний раз провела рукой на уровне экрана, возвращая все на прежние места.

Малышка снова сидела в углу опустевшего зала, оплакивая неудавшийся элемент, свою неуклюжесть и усталость.

– Не переживай девочка, я знаю, у тебя все будет хорошо… – шепотом проговорила EV21 перед тем, как снова двинуться вперед по коридору.

Теперь ее лицо выглядит иначе. Секрет – в чуть дрогнувших губах, еле заметных морщинках, образовавшихся в уголках рта и глаз, а, может быть, в новом, непонятном сиянии из-под ресниц…

* * *

Мартин смотрела на спящую Аделину. Порозовевшая щека с подсохшими следами слез, припухшие веки и нос, губы по-детски раскрылись. Она часто напоминала ему ребенка. Своей непосредственностью и чистотой, заливистым смехом, умением радоваться самым простым вещам и верой в чудо. А еще – беззащитностью, ее хотелось оберегать. Да что хотелось, ее нужно было оберегать.